Сибирские огни, 1956, № 2

Не видит меня! Подняла голову. Мать Веры! Её зовут одинаково с -бывшей хозяйкой — Наталья... Повернулась... Я и закричал во всё горло, как на учебных занятиях: — Здравствуйте, Наталья Васильевна! — Оо! Здравствуй, сынок! Куда ты пропал? Давно ли вернулся? — Третий денёк. Проведывал сестру. Завтра должен спуститься в Хем-Бельдир. На дорогу чего-нибудь хочу припасти -— пожалуйста, ма­ тушка, одолжите мне овощей,—прикинулся я попрошайкой, чтобы скрыть чтг старухи мои настоящие намерения и моё смятение. Старуха пригласила меня к своей грядке: — Бери, сынок. Надёргай, чего хочешь. Видишь, какой огород? Нынче бог не обидел... Ты-то, милой, надолго теперь поедешь или как? Скоро ль воротишься? Ласковые, озабоченные слова Натальи Васильевны успокаивали и •обнадёживали.,Но какой-то чёрт подзадоривает меня говорить не то, что надо. — Вы же знаете, Наталья Васильевна,— служу я в народно-револю­ ционной армии. Обещать ничего не могу... А про себя твержу: «Спроси о Вере. Ну, спрашивай же, скорей!» Но мой голос хитрит: — А что с Данилкой, Ванькой?.. Не видать их... — Оо,— говорит Наталья Васильевна,— Данила с Иваном давно ушли. Мы теперь одни — с Настенькой... Оба женатые, выделились. Верину свадьбу тоже хорошо справили... Я слышу или не слышу? Кажется, не слышу,— ни дорогого имени Веры, ни свадебных колокольчиков под огромной дугой, похожей на радугу. Я вижу или не вижу? Кажется, не вижу — ни Веры, ни радуги на чёрном небе, ни молнии, расколовшей небосвод на две половины. Я раз­ лучился с Верой. Но почему старая женщина в белом платке рассекла мне грудь, защемила главный сосуд, по которому бежит кровь, и хочет вырвать его вместе с моим сердцем? Я не хочу разлучаться с Верой и с моим сердцем. Хочу только присесть на край грядки, где растут подарен­ ные мне овощи. Хочу крепко закрыть глаза и ничего не помнить. Я не ослеп и не лишился рассудка. Вижу дом, в котором живет Ьера. Он не может опуститься под землю или подняться на небо. Он забавно кружится вместе с плетнём и облаками, но не сходит со двора. Вижу. Наталья Васильевна подняла корзины с картошкой, несёт к дому. Вижу крыльцо и Веру — прыгнула на дорожку, бежит ко мне. Платочек с го­ лубыми горошинками. Глаза приветливо щурятся. Сильная, жаркая рука сжимает и трясёт мою руку. — Здравствуй, дорогой товарищ. Потеряла я тебя. Думала, уж не увижусь... Солдатик мой... Когда ж ты приехал? Позавчера... Теряться я не терялся. Всего-то прошло два года... А ты что, Вера? _ — Как партизанить кончили, вернулась я к матери. Солдатика моего ждала ждала... Вышла вот замуж... Пойдём же к нам, чаю попьём. —’ Зайду обязательно, в другой раз. Благодарю тебя за приглаше­ ние Очень я тороплюсь, Вера. Не могу воспользоваться. Незаметно для себя я перебирал в руках выдернутую ботву и общи­ пывал мелкие клубни. Вера удивилась: Копаешь картошку? Маме помочь пришел. — У Натальи Васильевны попросил — в дорогу. Оо дай-ка я сделаю! — воскликнула Вера и кинулась шарить по грядкам. Надёргала картошки и моркови, нащипала огурцов и лука,