Сибирские огни, 1956, № 2

содержать вас легко? Небось, никто из вас никогда не ходил в далембе, а всегда ходил в шелку и в парче, в куницах и соболях. Небось, никто из вас никогда не жил в маленьких чёрных юртах, а всегда жил в боль­ ших белых юртах и шатрах. Небось, никто из вас не обходился зимой и летом чистой водой из родника — каждый из вас больше припадал к чаше с добрым кумысом или с хмельной аракой. Чего же вы от нас хо­ тите? Чтобы мы смотрели молча, как вы достаёте из-за шёлковой пазу­ хи острый камень и начинаете.убивать нашего отца и нашу мать? Да? Нет! Вы этого от нас не ждите». Вот что мы скажем. Я кончил. У кого какое мнение? — с этими словами докладчик сел и закурил трубку. Некоторых его слов я не понял. Из того, что я разобрал, было ясно: товарищ в синем халате с простым, внимательным лицом и есть Кюр- седи. Один за другим встают сидящие, говорят,, что они согласны с док­ ладчиком: — Правильно... — Так и надо сказать. Потом поднимается мужчина лет пятидесяти, с посиневшим вытя­ нутым лицом и длинной косой, в чесучовой шубе сливочного цвета. От­ кашливается и говорит, перебирая застёжки на шубе: — Тарга Кюрседи в основном прав. Партия, в конце концов, нам будет нужна. Пока что наши достатки малы, а у партии расходов мно­ го. Кто же говорит, что партия совсем не нужна? Таких людей нет. Лю­ ди говорят иначе: давайте на время распустим партию, а там, когда под­ крепимся, опять её соберём... Говорят: кто хочет на время прекратить работу партии, тот против бедных аратов. Разве можно так говорить? Просто удивительно, как некоторые объясняют. Я спрашиваю: зачем делить всех на баев и бедных? Кому это нужно? — Оратор оглядел си­ дящих за столом и продолжал, покосившись в угол, на меня: — Ведь наша страна называется «Бугуде найырамдаар улус». Не только мы, но и монголы тоже говорят: «Бугд найрамдах улс»1. Значит, все должны жить в согласии.— Оратор приложил руку к левой половине груди, пе­ ребрал глазами всех сидящих и закончил речь вопросом: —Правильно я говорю, граждане? Он не успел сесть, как встаёт быстро, по-военному, сидящий против него человек в полушубке с короткими колкими волосами « косичкой на затылке. Как сейчас, вижу его живые тёмные глаза и бодрое смуглое лицо, слышу его убеждённую, молодую скороговорку: — С мыслями сыйгырчи2 невозможно согласиться. Что он ска­ зал? — «Сейчас мы бессильные; потом, когда наберёмся сил, тогда « поставим партию». Это значит: «Я лежу в зыбке, поэтому мать мне ещё не нужна и не нужен отец, а вот когда вырасту, тогда отец с матерью мне будут нужны». Другой человек подхватывает: — Сайгырчи Нимажап нам объяснил по-тувински и по-монгольски, как надо жить в полном согласии. Но разве может быть согласие без равенства? Разве может быть согласие, когда тебе говорят: «Я согласен тебя оседлать, а почему ты не согласен, чтобы я тебя оседлал? Я согла­ сен тебя сечь, а почему ты не согласен, чтобы я тебя сек?». И ещё встают и спрашивают: 1 Б у г у д е н а й ы р а м д а а р у л у с (по-тувински) и б у г д н а й р а м д а х у л с (по-монгольски) — республика, буквально: государство (народ), где все жи­ вут в согласии. 2 С а й г ы р ч и (чагырыкчы) — второй по рангу высший хошунный чинов­ ник в старой Туве (буквально: «управитель, покоритель»).