Сибирские огни, 1956, № 2

— В Хем-Бельдир? Учиться, говоришь? Ишь, удалец объявился! Выкинь свою дурь из головы... Учёный! Ты вот что пойми, олух: твой брат Бежендей потерял мою скотину. Ему откупиться надо. За брата старшего немножко походишь в табунщиках. Уж я подумаю, позабочусь, как тебе остаться тут и больше никуда не ходить. Не дожидаясь ответа, Тожу-Хелин впопыхах зарядил себе нос таким количеством табаку, что ему пришлось потом изрядно почихать и пофыр­ кать, возвращаясь к себе в юрту. Три дня и три ночи провёл я в заточении у Тожу-Хелина. На четвёртую ночь я уже чуть не заснул, поглядывая на звёзды в дымовое отверстие шалаша. Звёзды это или... Дрёма застилает глаза. Вдруг над ухом раздаётся шёпот Бежендея: — Уже можно, братик. Тихо... Я выбрался из шалаша табунщиков. Дорогу ночью прихватили за­ морозки, и она некстати похрустывала. В стороне залаяла собака. Зами­ раю. Вглядываюсь в темень. Вслушиваюсь в тишину. Собака ещё тявк­ нула разок-другой и притихла. Подаюсь вперёд. Нащупываю ногой гладкую крепкую землю. На­ давливаю ступнёй не сразу, а потихоньку — от пальцев до пятки. Десятка два бескрышных изб деревни Бояровка в Усть-Хопто, сруб для будущей школы и русская церковь остались позади. Вскоре показа­ лось поселение Кундустуг1. Оно вытянулось редкими строениями по бе­ регу Каа-Хема и, как я узнал, делилось по имени первых поселенцев на две самостоятельные деревеньки: верхняя — Федоровка и нижняя — Гагаровка. В них было общим счётом — десять домов! Предвидя поиски и погоню, я миновал Федоровку с Гагаровкой и продолжал путь вниз по реке. По мере того, как резвый Каа-Хем катится с Усть-Терзига всё даль­ ше к Хем-Бельдиру, степи на его берегах становятся всё шире и горные цепи на том и другом берегу отодвигаются всё дальше от берега, будто хотят посторониться, уступая дорогу разбурлившейся пенистой реке. С весной к зелёным берегам высыпали бедняцкие аулы с далёких пастбищ в горных расселинах. Большинство из них — прокуренные дымом, проду­ тые ветрами берестяные чумы. Одиночками возвышаются на холмах юрты из белоснежной кошмы. Я обходил эти холмы. Порой заглядывал в один из чумов. Уже близ­ ко Хая-Бажы2. На ходу обменивался со многими кочевниками приветом и дорож­ ными расспросами. Одного встречного старика спрашиваю: — Чья будет, отец, во-он та юрта? — Главного в Бай-Сюте богача Кунги мерена3, сынок. А вон там, на холмике, — Узун-Хелина4. — Много ж у них скота, коли ихний будет! —■А то чей? Попробуй, пройдись по стайкам5 у тёмных юрт и чумов — не везде найдёшь хоть пару коз. — И в нашем Терзиге совсем так. Почему же везде т а к ? — Потому да поэтому, сынок. Сам знаешь, небось, — богачи да бедняки везде живут, повсюду кочуют. Подрастёшь, сынок, ещё больше узнаешь. Слышно, как у русских жителей, хозяйские права в белых юр­ 1 К у н д у с т у г — буквально: «местность, где водятся выдры». 2 X а я-Б а ж ы — букв. «Вершина скалы». з. М е р е н — средний хошунный (районный) чиновник. * Х е л и н — ламский чин; Узун-Хелин — прозвище местного ламы («Длин­ ный поп»). 5 С т а й к а — скотный дворик. 2. «Сибирские огни» № 2.