Сибирские огни, 1956, № 2

цу». Мы вправе были ожидать, что по­ эт нарисует образ простого советского человека, воина, собственной грудью за­ щищавшего страну. Но ничего, кроме общих, риторических фраз, не говорит поэт о своём герое. Только ты незыблемо стоял... Месть кипела в молодой груди... Стойким, похудевшим и небритым Я тебя запомнил навсегда... Тусклые, примелькавшиеся -эпитеты, многочисленные готовые штампы' не мо­ гут раскрыть облик советского солдата. Вот другое стихотворение — «Медаль­ оны». Тёма его сурова, трагична: перед решительным боем солдатам роздали ме­ дальоны, чтобы они вложили в них «ад­ реса любимых», «адреса знакомых и родных», чтобы, в случае гибели какого- нибудь бойца, знать — куда и кому со­ общить об этой утрате. Сама тема обязы­ вала автора предельно строго, мужест­ венно рассказать о доблести советских воинов, о силе их духа. Но как просто, как легко, странно-равнодушно расска­ зывает поэт об этом: А когда орудий стихли громы, Тишина вошла в траншеи к нам... Бросили в кюветы медальоны — И писали письма мы друзьям. И поэтому стихотворение не вызывает в читателе никакого волнения, глубоко безразлично ему. Обидно, что поэт, как правило, пользуется первыми попавши­ мися сравнениями, образами, не заме­ чая, насколько они банальны, как мало в них поэзии. Замысел стихотворения «Последний рейс» интересен, тема — нужная. Невольно ждёшь, что автор рас­ кроет перед нами широкую панораму Оби, зримо нарисует картину осени в речных низовьях, волнующе расскажет о последнем рейсе парохода на далё­ кий Север. И сразу же с чувством горе­ чи убеждаешься: эти ожидания напрас­ ны. Автор холодно, равнодушно описы­ вает (именно описывает!) всё это, и сти­ хотворение, интересно задуманное, пре­ вращается в простую протокольную кон­ статацию факта. До предела товаром набитые трюмы Рыбакам и охотникам мы привезём. Чтоб зимою в далёких, заснеженных чумах Люди жили, избыток имея во всём. Часто в стихах поэта отсутствуют концовки. Вот последняя строфа из сти­ хотворения «Не закрыв тетради, ты ус- яула»: !Не проснешься, зн аю—крепко спится, !Не минута, а часы бегут. День ты проработала в больнице, Вечером ходила в институт. Невольно хочется спросить: «А что же дальше?» Здесь опять-таки одна конста­ тация факта. . Такая нетребовательность к себе, та­ кое нежелание искать новых, непрото­ рённых путей, какая-то самоуспокоен­ ность особенно заметны в лирических стихах. Здесь А. Гусеву чаще, чем в других стихах сборника, изменяют поэти­ ческий вкус, слух. Достаточно привести только одну строфу из стихотворения «В день рожденья»: Ты надела сегодня всё самое лучшее. Уложила красиво причёску свою, А улыбка твоя молодая и жгучая, Я по ней настроенье твоё узнаю. Все эти «красивости» («жгучая улыб­ ка», «красивая причёска», «дорогая мечта», «заветные дали») вызывают у читателя прямо противоположное впечат­ ление, делают стихотворение альбом­ ным, безвкусно банальным. Думается, что Томское литературное объединение оказало плохую услугу мо­ лодому автору, издав его незрелый, ли­ шённый поэтической свежести сборник. Без поисков не может быть поэзии. И это особенно важно понять А. Гусе­ ву, первая книжка которого восприни­ мается сейчас только как робкая заявка на поэтический разговор с читателем. Казимир Лисовский. Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ В СПКИРИ Великий русский революционер-де­ мократ Н. Г. Чернышевский около 20 лет томился в забайкальских каторж­ ных тюрьмах и Вилюйском остроге, В связи с этим изучение и освещение си­ бирского периода его жизни представля­ ет большой интерес как для специали­ стов-литераторов и историков, так и для широкого круга читателей. Вот почему следует приветствовать выпуск Читин­ ским и Якутским издательствами книг A. М. Черникова «И. Г. Чернышевский в Сибири» и Ф. Г. Сафронова, И. М. Ро­ манова «Н. Г. Чернышевский в Яку­ тии»1. Книга А. М. Черникова по своей композиции, методу изложения и ясно­ му, доступному языку может рассчиты­ вать на широкий круг читателей. В ней автор собрал и в общем пра­ вильно обобщил интересный фактиче­ ский материал о жизни Чернышевского в Сибири. Круг источников книги много­ образен: здесь и литературно-архивные материалы, и мемуары находившихся с Чернышевским на каторге каракозовцев B. Шаганова, П. Николаева, и воспоми нания забайкальских старожилов. Однако, касаясь источников рецензи­ руемой книги, нельзя не отметить от­ дельные пробелы, допущенные автором. 1 А . Черников . Н. Г. Ч е р н ы ш е в с к и й в С и б и р и . (Годы каторги и ссылки). Чи­ тинское книжное издательство, 1955 год. 54 стр. Ф. Сафронов, И. Романов . Н. Г. Ч е р н ы ш е в с к и й в Я к у т и и . Якутское книж­ ное издательство. 1955 год, 32 стр.