Сибирские огни, 1956, № 2

и о дальнейшем развитии характера ге­ роя. Мы видим Алексея во время слож­ ной военной операции в тылу врага, на пожарищах и развалинах родной земли, свидетелем безмерного горя своего наро­ да и ликования его в канун победы. Тя­ жёлый военный опыт не проходит для него бесследно: он растёт и мужает, на­ чинает заново оценивать и пересматри­ вать свою жизнь. Естественно, что жанр, выбранный автором, не дал ему возмож­ ности широко и многосторонне показать войну. Душевное созревание героя дано км как бы пунктиром — в отдельных репликах Алексея и в самом его поведе­ нии в разных эпизодах, бегло набросан­ ных автором. Думается, что подобная беглость является всё же недостатком книги, чем просто её особенностью. Не­ сколько эпизодов (случай со спасением мальчика, встреча на фронте с женой Катюшей и рассказчиком) не могут воз­ местить отсутствия широкой картины во­ енного времени. Хочется видеть эту часть книги дополненной хотя бы одним или двумя рассказами, в которых Алек­ сей выступил бы, как солдат, труженик войны — один из многих народных геро­ ев того времени. Известная ошибка ав­ тора заключается здесь в том, что он яв­ но отъединил своего героя от солдатской массы. В самом деле, в главе «Мой сын» Алексей действует в тылу врага в оди­ ночку, в главе «Утренний свет» помимо Алексея появляются только Катюша и рассказчик. И, следовательно, тот узкий круг героев, который был так естестве­ нен в «охотничьих» главах, показываю­ щих лишь начальные шаги Алексея к коллективному труду, остаётся в тех же рамках. Это уже принципиально неверно. Логика самого развития героя и логика самого времени, изображённые в «воен­ ных» главах, настойчиво требуют некото­ рого расширения связей-Алексея с внеш­ ним миром, а значит, и введения извест­ ного числа новых героев. Ведь именно на войне «таёжный ум и опыт» оконча­ тельно уступают место другому, более широкому мироощущению. В этом отношении образ Катюши вы­ рисовывается в «военных» главах значи­ тельно интереснее. В рассказах «Встре­ ча на час», «Каменный фундамент» Ка­ тюша, хотя и через других героев (а не непосредственно) показана всё же более полно, чем Алексей. Критика указывала на то обстоятельство, что образ Катюши иногда затмевает даже образ Алексея. Не происходит ли это потому, что её путь от безграмотной домашней хозяйки, живущей только для мужа, до медицин­ ского работника и депутата показан правдивее в том отношении, что растёт и развивается она на людях и с людьми? Недостатки в образе Алексея касают­ ся преимущественно «военных» глав. В дальнейшем С. Сартаков, показывая по­ слевоенное время, хорошо раскрывает расширение связей Алексея с окружаю­ щим миром. Надо отметить, что автору удалось избежать схематичности и пря­ молинейности, которые, безусловно, уг­ рожают художнику, берущемуся на огра­ ниченной площадке нескольких расска­ зов прочертить развитие героя. Нам представляется глубоко правильным, что некоторые отрицательные стороны харак­ тера Алексея сохраняются и в конце книги. Взять хотя бы его упрямое стрем­ ление всё сделать обязательно самому. Это его сугубо индивидуальная черта, возможно идущая от прежнего «таёжно­ го ума и опыта» и ставшая качеством психики. Так, в одной из первых глав книги («Громобой») Алексей на свой страх и риск, отказавшись от помощи ин­ женеров, в одиночку строит для заво­ да... катер Даже когда затеянное им де­ ло кажется почти безнадёжным, он всё же упрямо твердит: «...к инженерам пойти с повинной — самолюбие не поз­ воляет» (стр. 81). И правильно поступа­ ет С. Сартаков, что в одной из послед­ них глав книги он не лишает Алексея известных чёрточек индивидуализма и лёгкого хвастовства. Вот Алексей делает буфет, но делает его таким, чтобы он не походил ни на какие другие буфеты: с ненужными тайничками и излишними украшениями. Когда ему доказали, что подобный буфет просто не нужен, он со­ вершенно в духе своего характера гово­ рит: «А эту вещь я изрублю всё-таки...» (стр. 210). Глубокий смысл слов «государствен­ ный рабочий», которые произнёс Алек­ сей ещё в пору своей ранней молодости, постигается, — показывает писатель, — не так-то просто и легко. И однако при всём этом читатель уве­ рен в судьбе Алексея. Несколько слов о жанре произведе­ ния. Он — необычен. Повесть состоит из рассказов, объединённых общими героя­ ми. Каждый рассказ внутри себя имеет свой сюжет, а все они вместе образуют достаточно чёткий сюжет повести. Что же это дало автору помимо само собой разумеющейся оригинальности? Жанр «повести в рассказах», необычный и смелый, имеет как неоспоримые.— и большие в данном случае — достоинства, так и недостатки. Прежде всего автору удалось очень большой материал (кото­ рого могло хватить на целый роман) сжать в компактную, ёмкую форму ко­ роткого произведения. Он получил воз­ можность отказаться от обязательной для жанра повести последовательности ,в изображении биографий героев. Рассказ о наиболее существенных событиях их жизни позволил ему опустить многие промежуточные, не столь существен­ ные, второстепенные сюжетные линии и звенья, без которых подчас трудно обой­ тись в повести, требующей гораздо бо- лее обстоятельного изложения. В этом •—большое достоинство «повести в рас­ сказах». Но, с другой стороны, С. Сар-