Сибирские огни, 1956, № 2

Идти необычно легко. Кажется, будто и не идёшь, а кто-то сильный, добрый усадил тебя в седло перед собой и мчит на всех рысях, как во вре­ мя народных гуляний. «Добрый мой старый Хем-Бельдир! Что нового у тебя есть объявить людям? Чем ты порадуешь нас?» Встреча Сестра Албании с маленькой Маакай — одни в чуме. Вижу: внутри чума всё попрежнему худо, но у Албании на душе — праздник, в глазах, как в детстве, полыхают зарницы. У огня Маакай качает в люльке свою куклу. У меня тоже была своя радость. Поэтому мне казалось, что я с ними вовсе не разлучался. Ещё не войдя в юрту и не сказав «здравствуйте», я уже тараторил у входа: — Качу в Хем-Бельдир. Мама говорила «поезжай». А ты как думаешь, сестра? На такое приветствие после долгой разлуки Албании ответила звон­ ким смехом и добавила: — Да-да. Ты прав. Ступай. Так будет лучше всего, сынок. Она усадила меня рядом, обняла, поцеловала, наклонилась так близко, что её ресницы коснулись моего лица, и погладила мне щёки обеими ладонями. Я уже говорил, что Албании стала мне матерью. Какая теперь у меня могла быть забота? При жизни мама сказала, куда пойти, и теперь сестра подтвердила — скорей в путь-дорогу. Албании угостила меня айраном, сдобренным просяными отрубями. Поев на дорогу, я сказал: — Ну вот, теперь зашагаю, сестра. До свиданья, Маакай! — Зачем «до свиданья»? Пришёл — и сразу уходишь! Сиди здесь, •брат,— приказывает Маакай. — Нет, я скоро приду. Тут ведь недалеко, сестра. — Аа, тогда принесёшь мне конфеточек-сахарков, брат, и моей ку­ колке на платье. — Принесу, сестра. Она поднялась на цыпочки, прощаясь со мной. Я поцеловал её бело­ курую косичку. Мои дорожные припасы Албании уложила в старенький мешок. Подаёт мне: — На! Ступай... Счастливой тебе дороги! Албании благословляет меня, простирая руки на восток, отвернув­ шись, смахивает с ресниц слёзы, набивает таволожную трубку махоркой, глубоко затягивается едким дымом и, почти не выдыхая его, смотрит на меня, приподняв руку. Мне стало не по себе. Я заколебался, подумал: как трудно разлу­ читься с сестрой! Может быть, мне вообще не уходить? Но такая мысль только мелькнула и скрылась. Попрощавшись с Албании и Маакай, я перекинул за левое плечо ме­ шок с увязанными на дне круглым кульком дорожными припасами и быстро вышел. Через несколько шагов я обернулся: Албании стоит возле чума, Маакай держит её за подол. Недолго я смотрел на них — одно мгновение. Но этот миг навсегда запомнился. Когда-то вот так же стояли у чума, провожая меня, моя мать и старшая сестра, но глаза их были за­ плаканными: гонцы князя Идам-Сюрюна уводили меня на допрос, на­ бросив аркан на шею... Теперь Албании широко улыбается. Её сощурен­ ные, лучистые глаза кричат мне вслед: «Счастливый ты, счастливый!»