Сибирские огни, 1956, № 2

тесь, играйте! (Усаживает её за рояль.) Старинную студенческую! (Вик­ тория Павловна играет, Илья Герасимович поёт.) «Гаудеамус игитур, юьенус дум сумус». З а н а в е с КАРТИНА ПЯТАЯ Бульвар. Пожелтевшие, оолуопавшие тополя и акации. Дорожка, усыпанная листьями. Несколько садовых скамеек. Вдали виднеется здание института. Ясное, прохладное утро. Изредка один-два листа, кружась, слетают с ветвей. Слева по дорожке идут А л е к с е й П е т р о в и ч и К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . А л е к с е й П е т р о в и ч. Нет, так дальше нельзя... Врагу своему не пожелаю... К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . В зеркало заглядываешь хоть из­ редка, товарищ партийный руководитель? Похудел-то как! Объяснись, в конце концов. А л е к с е й П е т р о в и ч . Не могу... К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Ты — и не можешь. А л е к с е й П е т р о в и ч . Не могу. Понимаешь—-не мо-ry! В об­ щем, древняя и чертовски живучая штука, знакомая всем... в моём поло­ жении. Один останусь -—столько слов нежных и неотразимых! А как с ней говорю — язык не слушается, будто обухом по голове... (Со злобой срывает ветку, ломает и крутит её в руках.) К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Трудный случай. Поэты о нём уже тысячи лет пишут. Но я полагаю, Алёша, ты можешь надеяться. А л е к с е й Г1 е т р о в и ч . Почему? К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Она в тебе тоже нуждается. Ви­ дишь, откровенна с тобой. А л е к с е й П е т р о в и ч . Какая тут откровенность! У неё что-то произошло. Она мучается. И молчит! Молчит, понимаешь ты? Я смотрю на неё: «Ну, заговори. Ну, скажи, моя маленькая, что с тобой?» А она... (Отвернулся.) И правильно. Кто я такой? Чем заслужил? К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . М-да-а... Я и говорю: трудный случай. А л е к с е й П е т р о в и ч (неожиданно жестко). Вот что. Сегодня скажу. Пусть будет, что будет. Лучше сразу отрубить, одним ударом... К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч (повеселев). Вот и прекрасно! (Оглядывается вокруг.) Смотри, Как красиво! Чеховский пейзаж! (То­ скливым голосом.) «В Москву-у! В Москву-у!..». А л е к с е й П е т р о в и ч . Слушай, Костя, скажи ты мне, ну почему она среди вас всех какая-то чужая? К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Наверное, мы чересчур приверед­ ливы. А л е к с е й П е т р о в и ч . Не то. Не поддерживаете вы ее, вот что. К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Возможно. А л е к с е й П е т р о в и ч . Но ведь она во многом права. Ты мне сам говорил, что Илья Герасимович оброс жирком. Говорил? К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч. Да. А л е к с е й П е т р о в и ч . А ему ты сказал об этом? К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Зачем? Он обидится, но не станет лучше л е к с е „ П е т р о в и ч . Тогда он не может быть деканом. К о н с т а н т и н А н д р е е в и ч . Э-э, это не так просто. Он дека­ ном буд ет д о гроба . А пож ал уй , д а ж е и посмертно! 8. «Сибирские огни» № 2.