Сибирские огни, 1956, № 2

Е л е н а Б о р и с о в н а (засмеявшись). Так... Это у меня свои мысли... Понимаете, Витя? Оказывается, есть на свете очень несчаст­ ные люди. Им плохо, ох, как плохо живётся! Они хотят, чтобы люди уважали и ценили их, а люди ими пренебрегают. Они хотят завоевать всеобщую любовь, а сами всех ненавидят! Им хочется стать велики­ ми, но они ни разу не задумались над маленькой тайной: а чем же до стигается это величие? В и к т о р (усмехнувшись). Ну, и чем же? Е л е н а Б о р и с о в н а . Смотрите. Вот Толстой. Видите, сколько тревоги в его глазах? И отчего, вы думаете? От желания славы? От стремления раздоказать своим врагам, что он лучше, чем они о нём думают, а? В и к т о р (нетерпеливо). Ну, и что? Е л е н а Б о р и с о в н а . А то, что когда все его превозносили, на­ зывали великим, он отвечал: нет, я самый обыкновенный! Как все. Не­ даром перед смертью он сказал: на свете пропасть людей, а вы смотрите на одного Льва. В и к т о р. Я не понимаю этого. Толстой — действительно единст­ венный на свете. Е л е н а Б о р и с о в н а . Но почему? Вот Тургенев говорил ему: «Пишите, это для вас главное». А он чувствовал: писать — мало, надо ещё что-то делать. Разве от его книг станет теплее в крестьянской избе? Или, может быть, детишки меньше будут голодать? Или устыдятся те, кто превратил Россию в свою вотчину? И он мучительно искал выхода. Пахал землю, клал печи, помогал голодающим... учил крестьянских де­ тей. И каждую минуту чувствовал: «Мало. Не то. Надо больше, больше, больше!..». А слава? Он только стыдился её. Она напоминала ему о том, чего он... не сделал. Так-то. (Виктор молчит. Звонок. Стук туфель Людмилы Кондратьевны. Она идёт, напе­ вая: «Налей, выпьем, ей-богу, ещё».) Л ю д м и л а К о н д р а т ь е в н а (за сценой). Кто там? Г о л о с И л ь и К у л и к о в а . Елена Борисовна дома? Е л е н а Б о р и с о в н а (радостно). Студенты! (Хлопает дверь.) Л ю д м и л а К о н д р а т ь е в н а . К ней нужно звонить два раза. Совершенно не считаются. (Виктор вскакивает, торопится уйти.) Е л е н а Б о р и с о в н а . Куда вы? В и к т о р . Я не хочу с ними встречаться. Е л е н а Б о р и с о в н а . Приходите ещё. Поговорим о Толстом. В и к т о р . Только не о, его проповедях любви к ближним. '(Идёт к дверям. Сталкивается с И л ь ё й К у л и к о в ы м , Л а р и с о й и К и р и л ­ л о м Б о л ь ш а к о в ы м и . Они молча и враждебно дают ему дорогу. Он уходит.) Ил ь я . Здрасте, Елена Борисовна! Мы к вам — насчёт курсового вечера и вообще... Ла р и с а , . Мы вам не помешали? Е л е н а Б о р и с о в н а. Нет, нет. Я очень рада вам, товарищи. Раздевайтесь. Как это вы хорошо придумали, что зашли. Вешайте вот сюда. Холодно на улице? И л ь я . Мразь... Снег с дождём! Сибирь есть Сибирь. А? (Все сме­ ются.) Е л е н а Б о р и с о в н а . Проходите!