Сибирские огни, 1956, № 2

Конечно, есть разные писатели. Есть крупные мастера, прозорливо видя­ щие самые сложные человеческие взаимоотношения. Они и в короткой беседе выловят нужное, налёт случайности им не закроет главного. В своих оценках души человеческой они не ошибутся. Не о таких писателях речь. Есть строчко- гоны. Им — только бы писать и печататься. И ещё: «попадать в струю». Не о таких писателях речь. И есть писатели серьёзные, добросовестные и талантливые, но не из само­ го «верхнего ряда». Таких писателей больше всего. И это именно о таких гово­ рится: «писатель не сумел в своих произведениях подняться до уровня нашей действительности», «писатель в книге обедняет своих героев», «писателю нуж­ но глубже изучать жизнь». Думаю, что именно таких писателей — не крупней­ ших мастеров и не графоманов — имел в виду и М. Шолохов в своём выступ­ лении. Для таких писателей всё может оказаться частично полезным. И дискуссии о «производственных» и психологических романах. И борьба мнений насчёт по­ ложительного героя. Они честно и пытливо будут отбирать из этого всё пригод­ ное. Им пойдут впрок и короткие творческие командировки к предмету своего будущего произведения и, тем более, капитальные поездки на несколько лет. Но уж если следовать этой мысли, так до конца: самое ценное для такого писа­ теля — превратиться из наблюдателя в непосредственного участника той жизни, о которой задумал писать. Поступить на стройку, на завод, в МТС, а не позво­ лит здоровье — стать на время там же партийным, профсоюзным или советским работником. Не $ $ Во время перерыва (это было вскоре после выступления М. Шолохова) в кулуарной сутолоке мне довелось услышать такой разговор: — Не знаю, может быть, просто я не разбираюсь в литературе. Шолохов всё время настойчиво доказывает, что наши писатели обленились, литература страшно обеднела, стала серой, мутной. А я читаю и — нравится. — Всё подряд нравится? — Ну, зачем же крайности! Конечно, не всё. Попадаются книги — скучи­ ща. И, как говорится, через оглоблю написанные. Но, милый мой, это же и во все времена так бывало. И во времена классиков. Добро разговор бы шёл об от­ дельных книгах. А то ведь у Шолохова поворот, по сути дела, на всю советскую литературу. Он прямо подчёркивает: не некоторые, а очень многие. На писатель­ ском съезде он заявлял ещё решительнее. И вот, коли говорить не о конкретных писателях, не о конкретных книгах, а обобщать — так, извини, в целом наша литература уж никак не серая. Хорошая литература! Жизни она крепко учит. — Так ведь Шолохов-то, именно любя литературу, критикует наших пи­ сателей! — Не сомневаюсь в этом. Но и я ведь, тоже любя нашу литературу, гово­ рю: хорошая литература. — Ты амнистируешь все недостатки. — Я, прежде всего, защищаю справедливость. Вот так вот: чтобы с водой вмеегге не выплеснуть и ребёнка. Да какого ребёнка! Илью Муромца! — Стало быть, ты воду-то признаёшь? — Есть вода. Мыльная вода. Вот, пожалуйста... И он стал, загибая пальцы, подсчитывать свои претензии. Да, как существенны ни были бы недостатки нашей литературы — всё рав­ но читатель любит и высоко ценит её. В самом деле, разве книга не являлась всегда добрым другом читателя и его хорошим советчиком? Даже те книги, кото­ рые не уйдут в века, а отслужили советскому читателю только десять или пять лет — они всё же сделали большое, полезное дело. В^ годы первых пятилеток они поднимали в людях волну кипучей, созидательной энергии, раскрывали пе­ ред человеком, может быть впервые, всю радость общественного труда, сделали труд главным героем художественной литературы: в годы Великой Отечествен­ ной войны они будили священную ненависть к врагу, разжигали пламя советско­ го патриотизма, беспредельной любви к Родине, приучали мужественно выдержи­ вать все тяготы и лишения военного времени; теперь, когда вновь открылись безграничные возможности мирного созидательного труда, а творческое горение советских людей тесно сплетается со зрелой научной и технической мыслью,— они поднимают в народе дух новых исканий. Только не особенно многочисленные, действительно серые, фальшиво-вымученные и потому бесполезные, книги встречают у читателей суровое осуждение. Велика и доверчива читательская любовь к родной литературе. Она обяза­ тельно требует взаимности. А такой взаимностью, как правильно заметил на съезде Б. Гафуров, писатели читателям не всегда отвечают. Слова т. Гафурова встретили возражения и со стороны А. Суркова и со стороны М. Шолохова, при-