Сибирские огни, 1956, № 1

Едва остановился грузовик, с высоты борта тяжело прыгнул Се­ мён — будто бревно сбросили. Птицами вылетели Арсалан и Ягодко. — Черти! Головы сломаете!— закричала Полина, жена Светлоло- бова. Она занималась рубкой сучьев. Полина сухая, высокая. У неё всё острое — и локти, и подбородок, и нос. И голос тоже острый, пронзитель­ ный, и взгляд, и слова — колючие. — Вы с цепи сорвались, что ли?— закричала она, но «черти» даже не оглянулись. Топая, как лошади, подлетели они к общежитию, сброси­ ли грязные спецовки, схватили мыло и в одних трусах, чумазые, потные, кинулись к ручью. Вырываясь из-подо льда, бушевал он в камнях. Газета присохла к куску хозяйственного мыла. Семён соскребал её крепким, точно костяным, ногтем. На мыле отпечатались буквы. Под на­ липшими заплатками бумаги оно не смывалось и поэтому стало бугорча­ тым. Вот она, холостяцкая жизнь! Но скоро всё это кончится! Склонившись к воде и ухая, Семён плеснул в лицо. В это время Ар­ салан ловко запрыгнул к нему на спину, стегнул мочалкой, пришпорил и крикнул: — Н-но, каурый!— и тут же незаметно шепнул: — Сашку, однако, покрестим! Ягодко, ничего не подозревая, смеялся. Арсалан спрыгнул с Семёна, метнулся к нему, схватил за ноги. Подскочил Семён, и они потащили его к ручью. Ягодко терпеть не мог обжигающе холодной воды — он дёргался, из­ вивался ужом и вопил: — Ребята, меня уже крестили! Сегодня очередь Арсаланки! Где справедливость? Но Арсалан и Семён затянули: — Безгрешное дитя обзывается Александром!— и сунули Ягодко в жгучий поток. Тот взвизгнул, задохнулся.— По отчеству Ивановичем!— снова окунули, и снова визг.— По фамилии Ягодка-Малинка!— и опять побултыхали, а потом положили на траву, посиневшего, дрожащего, и, хохоча, схватились за животы. ...Кино в этот вечер не было. До самой темноты играли в волейбол около клуба. Потом забрались в кровати, погасили свет, и Ягодко начал рассказывать повесть «Аэлита» — про советских людей, которые попали на Марс. Он рассказывал эту книгу уже вторую ночь. Сегодня подходил к концу. — Сунулся Гусев к лодке, а мотор, проклятье, забарахлил,— Ягод­ ке самому стало жутко и во рту пересохло,— но солдат, не долго думая, поставил усы торчком, обложил с седьмого этажа Марс, взвалил на плечи Лося, инженера-то, как мешок с пшеницей, и ходу! Ягодко, не заметив, уже очутился среди комнаты и махал руками, изображая события, хотя и видно его было в темноте еле-еле. Семён, затаив дыхание, слушал лёжа. Арсалан же переживал боль­ ше всех. Когда Ягодко, горячо выдыхая воздух точно рубил дрова рисовал, как Еусев добрался до летательного аппарата и увидел, что марсиане уже принялись разбивать его, Арсалан подпрыгнул в кровати, сел, уронил одеяло на пол и прошептал: — Э, па-ра-зиты! — А Гусев выхватил дубину и пошёл гвоздить! — Правильно! Шибко правильно!— дрыгал ногами Арсалан. — «Я вас... трамтарарам!» заорал Гусев и давай отпускать напра­ во-налево,— задыхался Ягодко, махая воображаемой дубиной, кому по мордасам, кому по шее. Марсиане — кто куда, пятки только засверкали!