Сибирские огни, 1956, № 1

поработают с особым напряжением... А плотники? Что ж, на них дей­ ствительно придётся потратиться. Но ведь выигрыш будет во сто крат больший! Выплачивая им в порядке премии полтора рубля за каждый начисленный на строительстве трудодень, колхоз потеряет, конечно, ты- сячу-другую. Зато во-время построенные тока сберегут от порчи сотни центнеров хлеба, а хорошие помещения для скота помогут сберечь пого­ ловье, повысить его продуктивность. Это же многие десятки тысяч! Сбе­ регать гроши, а пускать на ветер рубли — вот это и есть расточительство! З а это и надо наказывать, как за тягчайшее преступление! Да, он так и скажет сейчас Кожину. Не может быть, чтобы доводы его не убедили секретаря райкома. Однако, подняв глаза, Александр Кузьмич увидел: Кожин всё так же загадочно улыбается, точно знает что-то такое, в сравнении с чем все доводы, уже высказанные Матросовым и любые новые,—ничего не стоят. — То-то же, дорогой мой Александр Кузьмич, — заметив колебания Матросова, снисходительно промолвил Кожин. — Думать, думать надо... —• Я и думаю, — оскорблённый тоном Кожинских слов, заговорил Александр Кузьмич. — Об интересах дела, о людях. И торопливо, как будто опасаясь, что его перебьют, он повторил то, о чём размышлял минуту назад. Он надеялся, более того, был почти уве­ рен, что Кожина убедят его доводы. Внимание, с которым его слушал се­ кретарь райкома, укрепило эту уверенность. Но когда он кончил, Кожин вдруг вздохнул и, покачав головой, произнёс: — Горячий ты, ну чисто норовистый конь. Никакой упряжки не при­ знаёшь, никакой дисциплины... Анархизмом попахивает от твоих разгла­ гольствований. В общем, давай кончать. Ты мне вот что скажи: бросишь ты свои фокусы добром или придётся на бюро мозги вправлять? Сразу как не бывало миролюбивого тона и даже снисходительной улыбчивости. — Ну, так что же? — ещё более сухо повторил Кожин и, не дождав­ шись от Матросова ответа, сурово закончил: — Молчишь, упёрся... Пеняй на себя. Бюро — в четверг, послезавтра. Внеочередное заставляешь со­ зывать. И он шумно захлопнул папку, в которой были письма, явно не ж е­ л а я больше говорить о берёзовских делах. ...Но говорить пришлось. Случилось это вечером. Матросов был уже дома. Фёдор Петрович, пройдясь по райкому и убедившись, что все кабинеты пусты, удовлетво­ рённый, вернулся к себе, чтобы одеться. В этот момент в дверях появился Иван Антипович Кулаков. — У меня — срочное, — сказал он твёрдо. Фёдор Петрович повесил кепку, которую держал уже в руках, присел на диван, предложил Ивану Антиповичу место рядом с собой. Он почему-то решил, что главный ин­ женер будет, вероятно, вести речь о каких-нибудь заводских неприятно­ стях. В последнее время стало плохо с отгрузкой готовой продукции. Райком рассматривал создавшееся положение, вынес предупреждение начальнику отделения железной дороги, да, видимо, пока не помогло. Когда Кулаков заговорил вдруг не о погрузке, а о Матросове, Ко­ жин досадливо поморщился. Будь перед ним не Кулаков, а кто-либо дру­ гой, он попросту отказался бы от разговора. Но Ивана Антиповича слиш­ ком уважали все в городе, чтобы поступить с ним таким образом. К тому же главный инженер станкостроительного завода имел и формальное право поинтересоваться судьбой Матросова: станкостроители шефы. Сразу пришло на ум, как на одном из последних бюро с участием Николая Антиповича, первого секретаря, возник спор о шефстве. Матро­ сов тогда напирал на политическую сторону шефской помощи. Николай