Сибирские огни, 1956, № 1

ганизации завода собирали агитаторов, советовали побеседовать с кол­ хозниками о разоблачении кладовщика, ларьке, новом порядке торговли в городе и авансировании. Матросов был при этом и видел, что сами аги­ таторы полны радости и надежды. Они не расплескают эти свои чув­ ства, сумеют донести к людям. А сегодня Бугров — этакий угрюм-чело- век, но и тот пришёл утром на себя не похожий. «Дочь,— говорит,— име­ нинница, платье хочу ей купить на те деньги, что выдали. Отпустите в го­ род. Мы с ней быстро». А сам даже светится — до того доволен. Может быть, не так уж он и плох, этот Бугров? Легко, просторно на душе. И глаза словно зорче — каждую былинку заметят в её неповторимой красе. И слух тоньше: дальний посвист сусли­ ка, шёпот травы и, кажется, даже шорох соломинки, которую тащит му­ равей по дороге,— всё слышно. Неужели Толкачёв не замечает, как чу­ десно вокруг! Матросов взглянул на Толкачёва и засмеялся. — Вы чего? — обеспокоенно спросил тот. — А так... Идёте вы, а выражение — будто уксуса хлебнули... Толкачёв с минуту обиженно хмурился, потом сказал: —■Тут и без уксуса невесело... Вы, вот, пожалуйста, объясните, что у вас с Ольгой, с Петраковой... Опять же и на ферме весёлого мало... — Почему вас мои отношения с Ольгой вдруг заинтересовали? — всё ещё улыбаясь, спросил Александр Кузьмич. Толкачёв снова нахмурился. — Так... Глупости болтают... Будто вы при всех, при девушках из огородной бригады приставали к ней... Обнимали её... И она вернулась потом заплаканная. Опять же вечером провожали... Ну, и всякая такая ерунда... Враньё, конечно, клевета, насчёт этих шашней... Я это, чтобы вы знали и остереглись... А главное — это фермы. Было ясно, что Толкачёв уже и сам не рад, заведя речь о Петрако­ вой, что он хватается теперь за новый повод для разговора, как за спаси­ тельную соломинку. Александр Кузьмич остановился и, побледнев, пыт­ ливо посмотрел в лицо инструктора. — Обнимался? Провожал? Переспрашивая, он, казалось, выгадывал время, и это встревожило Толкачёва. — Шашни! А? Так же ярко светило солнце, зеленела трава, и небо было всё таким же чистым и высоким-высоким. Но Матросов больше не замечал этого. В памяти встала встреча с Ольгой на поле, когда она просила освободить её и он, действительно, взял её за локоть и даже легонько подтолкнул. Был и случай, когда они шли вместе с «планёрки», потому что жил он в том же конце Берёзовки, где и Петракова. Обвинить его, основываясь на этом, чёрт знает в чём?!.. — Так я о ферме,— начал было Толкачёв опять, но Матросов досад­ ливо поморщился. . — Кто вам всё это рассказал? Какой бессовестный человек? — спро­ сил он.— Ничего не упустил... Даже слёзы приплёл... Да как приплёл!.. Толкачёв вдруг увял, посерел. — Было... значит?— выдавил он из себя непокорные слова. — И вы туда же — поверить готовы,— Матросов резко отступил в сторону, решительно зашагал по дороге. Толкачёв виновато засеменил следом. — Я ничего... Я только предупредить... Оно, конечно, надо выдви­ гать молодых...— торопливо объяснял он.— Я вовсе не о том... Оно и луч­ ше, что молодая... Если минуту назад Матросов резко отступил в сторону, то теперь он