Сибирские огни, 1956, № 1

ван багровым языком пламени, взлетав­ шим над одною из труб мартенов. Своё раздражение старик обращает и на слу­ чайного соседа. — Из газетки? — строго спрашивает он и рассказывает, как про него один га­ зетчик написал: «трубы мартенов, как факелы, пылали во мраке ночи...» «— Для него это красота, а мне позор на весь завод... Это значит, что ход печи ни к чёрту... А тогда и не было такого, я же сам плавку вёл. Писака это при- брехнул для красоты...» Так мы знакомимся с прославленным сталеваром, обер-мастером Антоном Де­ ментьевичем. Эта встреча, описанная сра­ зу после картин, исполненных пафоса, происходит в неожиданно обыденной об­ становке и даже несколько комической ситуации. В нашем сознании живут романтиче­ ские картины индустриальной мощи Куз­ басса. На их фоне мы видим фигуру ста­ рика, слышим его хозяйское ворчание по поводу того, чем мы сами могли толь­ ко безотчётно восхищаться. Писатель помогает нам почувствовать, что это ска­ зочное могущество подвластно таким лю­ дям, как Антон Дементьевич, и являет­ ся для них обыкновеннейшим делом. Именно поэтому старик вырастает в со­ бирательный образ. Таких удачных художественных реше­ ний в книге немало. Разнообразные средства использует А. Смердов для изображения своих жи­ вых героев и событий, в которых они участвуют. Не последнее место занимает диалог, в большинстве случаев динамич­ ный, живой, сохраняющий языковые осо­ бенности различных людей. На таёжной дороге встречаются автору древние старик и старуха. На вопрос, куда они идут, старик отвечает: «— Мундыбаш. Сын там, в гости идём. — Издалёка? — С Калзаса идём. Не шибко далёко — три дня пути. — Где ночевали сегодня? — В Шалыме маленько поспали. Солнце поднялось — мы пошли. Выходит, они успели сегодня отма­ хать больше тридцати километров — эти старые люди!» Встреча со стариками является как бы вступлением к глубокому изображению людей Горной Шории — певцов, охотни­ ков, следопытов, которым, между про­ чим, и на старости лет «не шибко далё­ ким» кажется трёхдневный путь. Обаятелен образ Капчигая. Знаком­ ство с ним автора изображено с тёплым юмором, которым, кстати, А. Смердов широко и удачно пользуется в своих очерках. Автор и его спутник Аркаша ищут в тайге ботаника Гайворона. Никто из охотников не знает, куда он напра­ вился, и все говорят, что надо спросить Капчигая, Капчигай его найдёт... Автор с Аркашей пошли в избу к все­ ведущему Капчигаю. «На полу, около железной печи, сидел мальчик шорец лет четырнадцати и обу­ вался. — Где твой отец? — спросил я. — Нам Капчигая надо. — Нет отца. Я — Капчигай. Юный шорец проявляет самые мальчи­ шеские замашки. Он осматривает город­ скую одежду Аркаши и язвительно го­ ворит: — Городскому-то по тайге ходить плохо. Боится, однако...» Аркаша сердится и хочет один искать Гайворона. «— Без меня не найдёшь! — уже сов­ сем презрительно махнул рукой Капчи­ гай и ловко чиркнул слюной сквозь зу­ бы. Это уже был вызов Аркаше». Но вот спутники отправляются в по­ ход, и мы видим, как в мальчишеском характере Капчигая всё основательней проступают черты зоркого, умного и сме­ лого человека, знатока и хозяина родной тайги. Недаром учёный Гайворон, один из самых уважаемых в Шории людей, называет его только настоящим именем — Макар. Капчигай, оказывается, — прозвище, означающее: быстрый. После войны автор снова встретился на одной из шахт со старым знакомцем — с Капчигаем, теперь Макаром Кусур- гашевичем Кусургашевым — знатным машинистом электровоза. Так нашёл шо­ рец Капчигай своё место в социалистиче­ ском строительстве. Тепло рисуя своеобразные характеры шорцев, их быт и привычки, А. Смердов избегает самоцельного любования экзо­ тикой. Он убедительно показывает, в частности через образ Капчигая, как шорцы тесно связаны с единой семьёй всего советского народа. В образе Карола автору удалось най­ ти типические черты старого поколения шорцев, раскрывающие тяжёлое прошлое этой маленькой народности. Большую часть своей жизни Карол прожил до ре­ волюции, когда жадные и лукавые куп­ цы беззастенчиво грабили шорцев, поль­ зуясь их суевериями. Мы видим, насколько тяжко было при царизме давление враждебных народу сил, как глубоко оно вбивало в души лю­ дей тьму суеверий, какой стеной отгора­ живало их от завоеваний культуры. Да­ же при советской власти не смог старый Карол освободиться от предрассудков, прочно вбитых в сознание, и полной ме­ рой приобщиться к новой культуре. Он опасается поезда, не может жить в шум­ ком городе, где уже несколько лет спо­ койно и привычно живёт и работает его. сын. Но всё равно Карол распрямился ду­ ховно, зажил интересами всего народа.