Сибирские огни, 1956, № 1

Чаще всего свидетелем словесных турниров по поводу шахмат стано­ вилась почему-то Верочка Цветкова. — Игра бездельников,— утверждал Олег. — Представьте себе, Верочка, сидят два взрослых, извините за выражение (тут Олег делал такую долгую и прозрачную паузу, что у Игоря начинали розоветь мочки ушей), извините за выражение,— шахматиста и тычутся деревяшками взад-вперёд. Занятно, конечно, но и обидно за человеческий разум. — Вы любите Крылова, Верочка? — спрашивал Игорь. — Чудесно писал старик свои басни. Помните: «Петух и Жемчужное зерно»? Не буду рассказывать содержания, но какова мораль!.. Помните: Невежды судят точно так — В чём толку не поймут, то всё у них пустяк... Декламируя, Игорь слегка нажимал своим баритоном на слово «невежды». Но Верочка держалась так, что определить, на чью сторону склонялась победа, ни Игорю, ни Олегу не удавалвсь. Зимой, неожиданно для того и другого, оба встретились... за одной шахматной доской. Команда, в которую входил Олег, вызвала на матч сборную района. От института в сборную попал Игорь. Когда Олег вошёл в комнату с узким и длинным столом, уставленным шахматными досками, он впопыхах не заметил товарища. А Игорь... нет, Игорь сразу же узнал Олега, но узнав,— не поверил своим глазам: тот направлялся прямо к свободному стулу — напротив... Они взглянули друг другу в лицо; мгно­ венно у Олега на лбу выступили капельки пота, хотя в комнате было совсем не жарко. — Здравствуй,— растерявшись, выдавил он из себя. — Здравствуй,— сухо ответил Игорь (оба виделись каких-нибудь два часа назад). Олег протянул Игорю руку — так требовал спортивный этикет. Игорь не заметил его руки. Тогда Олег, не зная, что делать с рукой, сунул её зачем-то в карман, затем вытащил из кармана и, до смерти обозлившись на себя, сделал первый ход. Они играли с невероятным ожесточением. Игорь презирал Олега за то, что тот оказался двуличным, лгуном. Олег яростно атаковал против­ ника, потому что ему было стыдно. На остальных досках игра уже закон­ чилась, а они всё сидели друг против друга, взъерошенные, как воробьи. Олег бросал папиросу и сразу же закуривал новую. Над их склонёнными головами было сумрачно от табачного дыма. А Игорь, вцепившись паль­ цами в край стола, не мигая смотрел на клетчатую доску. И всё-таки выиграл Олег. Домой они пошли разными дорогами, до вечера не сказали друг другу ни слова. Но когда в студенческом обще­ житии зажглись огни, оба, словно уговорившись заранее, молча расста­ вили шахматы. Теперь первый ход был за Игорем. Они оставались приятелями, вместе слушали лекции, вместе ходили в столовую, проверяли друг друга по учебнику, вели по очереди один конспект. Но дружба будто дала трещинку: незаметную глазу и улавли­ ваемую только чувством. Каждый где-то в глубине души чувствовал себя оскорблённым и сводил счёты на шестидесяти четырёх чёрных и белых квадратах. Они вели строгий счёт своим выигрышам и проигрышам. Этот счёт нигде не был записан, но если бы любого из них внезапно разбудили ночью и спросили, сколько партий он выиграл, — каждый бы незамедли­ тельно назвал итог. Шахматная вражда поглотила их целиком, без остатка. В углу пылил­ ся аккордеон Олега. Знакомые девушки напрасно просили Игоря отпеча­ тать старые негативы. Велосипед Олега так и остался без втулки, которая