Сибирские огни, 1955, № 6

и поволокли к идолу. Тут и князь Лугуй вертится. Он шёл и подплясывал в такт бубну. — Годи же, я тебе, старой лисе, подсыплю жару под хвост! — при­ грозил воевода и сказал пушкарю: — Ну, Петруха, подошло, в самый, раз, — тряхни-ка! Пушкарь поднёс зажжённый фитиль. Воевода раскрыл рот. И тут садануло-рявкнуло; по всему обскому раздолью грянул гром, ему ото­ звались дали, и грохот от этого умножился и стал страшней. Раскалён­ ное ядро угодило в грудь размалёванному идолу и разнесло его в щепы. Князец упал головой в снег и задрыгал ногами. Шаманы в разорванных парках и с разбитыми бубнами ползли на карачках от страха. Торопившиеся на олешках быстро свернули нарты в сторону и по­ гнали вниз по Оби. Воинство очухалось и, не ожидая, когда русский пушкарь ударит во второй раз, пустилось в бега. Только князь, придя в себя, не пожелал уходить. Он сел на нарты и, размахивая хореем, направил олешек в городок. К зимнику он подъез­ ж ал важно, как в завоёванную крепостцу. Ему распахнули врата, дали въехать на площадку. Тут его оживлённо окружили стрельцы и вытолкали вперёд товарища^ знавшего татарский язык: — Спроси его, зачем примчал сюда? Fie покружилось ли у него в голове? Он, поди, по татарски-то разумеет? — Ты кто и почему наехал в крепость? — спросил стрелец важного остяка. — Я — князь Лугуй, повелитель Кодской земли! — с гордостью от­ ветил тот. — Русский хорошо гром делал, Словутея — нет! Ай-яй,. что наделал русский огненный стрела. Русь велика, и я хочу в Москву, чтобы с моим братом-царём поговорить. Воевода вышел навстречу князьцу, ощупал его. — Жив-здоров! Ну, хвала богу. Гляди, в другой раз не попа­ дайся! Лугуй головой покачал: — Зачем? Надо Москву! — Коли решил замириться, отвезём на Русь! — согласился воево­ да. — А теперь жалуй в гости... К полудню всё стихло. Остяки разъехались в свои паули. Князь Л у ­ гуй, наевшись и напившись досыта, не снимая парку, завалился под стол и тут же отошёл ко сну. Лугуя весной отправили в Москву — с толмачом. Царь Феодор Иоаннович по совету ближнего боярина Годунова взял с него клятву, что он всегда останется верен Руси, и проводил восвояси. Возвращался Лугуй с подарками, среди которых были и бочки мёду, а в особом кожаном коробе вёз царскую грамоту. «И нашим воеводам, которые ныне на Усть-Иртыше, на Оби, новый городок поставили, на Лугуя князя, и на его городки—наших ратных лю­ дей не посылати, и воевати его не велети, и дани на нём и на его город­ ках имати не велети, и поминков и посулов с них не имати». У грамоты той привешена красная цосковая печать, а на обороте подписано: «Царь и великий князь Феодор Иоаннович всея России...» Приказные люди и холопы перед развёрнутой грамотой обнажали, головы, и это князьцу нравилось. Щёлкая языком, он говорил: — Хорошая грамота... Сильная...