Сибирские огни, 1955, № 6

В. Афонина показывает вначале сов­ сем ещё юную, весёлую женщину, очень счастливую тем, что у неё хотя и не­ сколько странный, но всё-таки очень хо­ роший муж, которого она любит всей силой своей чистой души. Чистота, жиз­ нерадостность, нежность её Нины ср а зу покоряют зрителя . Достоверно рисует она и переходы от светлого настроения к обиде на несправедливые подозрения, затем — к грустной иронии, которой Ни­ на пытается защититься от них, а потом — к вспышке естественного страха: «Не подходи!! О, как ты страшен!» Образ Нины оттенён в спектакле ре з ­ ко контрастным фоном того светского общества, в котором живёт эта женщина. Типические его представители обрисова­ ны сочно и убедительно. Вот, напри­ мер , К азарин . Артист А. Евстигнеев рас­ кры вает подлинное нутро этого человека: он умеет держ аться со спокойным досто­ инством, ибо изучил светскую науку «кстати честность показать» и «передёр­ нуть благородно». З а его симпатичной внешностью скрывается беспринципный прожигатель жизни. Остро рисует П. Ткаченко хищного ростовщика — пре­ словутого Адама Шприха , маленького, тщедушного человечка , старающегося в тереться в доверие ко всем. Он не толь­ ко присматривается и прислушивается , но даже как бы и принюхивается к пош­ лым новостям, грязным тайнам и досу­ жим сплетням «света». Д. Лядов решительно отказывается от всякой «демоничности», традиционной для фигуры Неизвестного, от попытки и зобрази ть этого человека олицетворени­ ем «рока» . Его Неизвестный — это про­ сто аристократ , благополучие которого было когда-то разбито Арбениным , и он с тех пор охвачен злобным . желанием отомстить. Конечно, никакого сочувствия этот осколок того же самого общества в нас не вы зывает , да и причины его не­ удач вовсе не трагичны : он просто проиг­ р ал с я в пух и прах. Ж ал ь , что нет в спектакле полноцен­ ного Звездича . Артист В. Воронин в этой роли слишком суетлив и производит впе­ чатление издёрганного неврастеника. Нужно приветствовать стремление ре­ ж иссёра наполнить индивидуальным своеобразием многие из самых малень­ ких ролей (игроки, чиновник, слуга Звездича , доктор и пришедший с ним старик). И они тоже — необходимые «камни» в фундаменте спектакля . Но очень досадно, что массовые сцены на обоих балах решены из рук вон плохо. Особенно удручающее впечатление ос­ тавляю т танцы. Вероятно, это впечатле­ ние от поведения участников массовых сцен усугубляется ещё и недостаточно изобретательным и очень уж бедным оформлением , хотя некоторые другие картины художник М. Янковский решил просто, экономно, но выразительно . В массовках вдруг исчезает большая теат­ р альная культура , свойственная этому коллективу. Мы благодарны театру за постановку «М аскарада» , в частности, и за то, что со сцены звучит музыка дивного лермон­ товского стиха. Отрадно, что томичи в основном хорошо чувствуют и передают стих в драматургии. И лишь иногда здесь не обходится без уронов. В. Афонина р а з а два-три ломает строку, уничтожая тем самым и рифмы и размер . Мой муж меня пугает! Отчего — не знаю... — произносит она. А ведь на самом деле слово «отчего» стоит в конце первой строки (пятистопный ямб) и рифмуется затем со словом «его» в третьей строке. П. Ткаченко почему-то разрешает своему Шприху кое-где «редактировать» Л ер ­ монтова и произвольно добавлять к стро­ кам лишние слова. Таких «огрехов» не­ много, Но они недопустимы совсем. В хо­ рошем спектакле они звучат особенно резким диссонансом. А спектакль в целом хороший. Не­ смотря на неожиданные «спады» напря ­ ж ения в актёрской работе Н. Филиппова и недоработку массовых эпизодов на ба­ лу, режиссёр всё-таки всё время застав ­ ляет нас п о м н щ т ь о г л а в н о й л и ­ н и и д е й с т в и- я, н а н е й р а с п о ­ л а г а я в с е « ч а с т н о с т и » с п е к ­ т а к л я . 3 . ЧЕХОВСКИЙ СПЕКТАКЛЬ Того ж е ,— и, пожалуй , с ещё боль­ шим успехом ,— добился Г. Иванов в по­ становке такой сложной пьесы , как «Три сестры». Известно, что давно существует уже классический спектакль «Три сестры» , поставленный в МХАТе Вл. И. Немиро­ вичем-Данченко. И надо сказать , что немногие периферийные театры «риску­ ют» обращ аться к этому творению А. П. Чехова. Разум еется , томский спек­ такл ь не может идти в сравнение с мха­ товским. Но это — эмоционально « за р я ­ жённый» , волнующий ч е х о в с к и й спектакль . Томичам удалось достигнуть главного: воспроизвести особую, почти неулови­ мую, но характерную «чеховскую атмо­ сф ер у » ,— и ч е р е з н е ё передать идей­ ный замы сел автора и захватить зрите­ л я под власть обаяния этой своеобраз­ ной драматургии. Пусть они теперь далеки от нас, — герои пьесы , люди большой мечты , с их щемящ ей тоской по лучшей, прекрасной жизни. Но нам бли зка пророческая вера их в то, что «сильная буря ... сдует с на­ шего общества лень, равнодушие, преду­ беждение к труду, гнилую скуку ... Ч ере з какие-нибудь 2 5— 3 0 лет работать будет уж е каждый человек . Каждый!». Нам понятны их ненависть и презрение к