Сибирские огни, 1955, № 6

И. Попова, «Персональное дело» А. Штейна, «Московский характер» А . Сафронова, «В добрь'й час!» В. Розо­ ва, «Н езабываемый 1919-й» В. Вишнев­ ского , «М акар Дубрава» А. Корнейчука, «К ряж евы » В. Лаврентьева , «Порт- А р тур» А. Степанова, «М аскарад», «Реви зор» , «Гроза» , «Три сестры», «О телло» , «Испанский священник» , «Со­ бака на сене» и др. Репертуар — несом­ ненно интересный, по-настоящему разно­ образный и — смелый, свидетельствую­ щий о больших запросах коллектива и о вере его в свои силы. Некоторые из этих спектаклей смогли посмотреть и но­ восибирцы во время осенних гастролей Томского театра. 2 . ЗДАНИЕ И ФУНДАМЕНТ Если сравнивать друг с другом спек­ такли , поставленные по пьесам советских авторов, то надо признать, что «Персо­ нальное дело» воплощено значительно м енее ярко , чем «Настоящий человек» . Пьеса А. Штейна, героя которой по сути дела тоже можно с полным основа­ нием назвать «настоящим человеком», неслучайно обошла сцены почти всех те­ атров страны. В этой боевой, наполнен­ ной наступательным духом пьесе слиты воедино идея глубоко политическая с идеей нравственной, причём острая сце­ ническая ситуация смело выхвачена из самой жизни. Это именно один из тех ост­ рых углов, которые старательно обходят многие драматурги, боясь «ушибиться» и обращ аясь к темам и конфликтам дав­ но уже «обкатанным». Попытки вносить недоверие, подозри­ тельность в монолитные партийные ряды неоднократно использовались врагами партии и народа. Было бы вредным хан­ жеством утверждать, что подобные по­ пытки всегда и при всех обстоятельствах уж е в самом начале обречены на провал и неспособны хотя бы на краткий срок достигнуть своей гнусной цели. Негодяи стремятся подменить бдительность (наше верное оружие) подозрительностью, на­ правленной против нужных и честных людей. Долг нашего искусстза — разоблачать подлых «инициаторов» этой мнимой бди­ тельности . злостных клеветников всяко­ го рода. Однако сделать это с макси­ мальной силой воздействия может лишь тот художник, который не только сатири­ чески обрисует мерзавца, но и во всей психологической глубине раскроет тяж ё ­ лые , подчас мучительные переживания преданного делу коммунизма человека, пострадавшего в результате действий клеветника . Именно на этом и построен конфликт штейновской пьесы, повествую­ щей о временном «торжестве» карьери ­ ста Полудина, добившегося клеветой ис­ ключения из партии инженера Хлебни­ кова. В этой острой ситуации проявляю тся характеры и подлинная моральная цен­ ность людей, так или иначе связанных с Хлебниковым. В сложном переплетении человеческих судеб развивается действие пьесы. К сожалению, последний акт пье­ сы является лишь довеском к уже ре­ шённому конфликту. «Персональное дело» в Томском теат­ ре довелось мне видеть после знакомства с постановкой этой пьесы в Новосибир­ ском «Красном ф акеле» . И надо сказать, что сравнение — в данное случае — не в пользу томичей. Речь идёт не только о том. что на сцене «Красного ф акела» зрители увидели такого Хлебникова, ко­ торого по единодушной оценке можно от­ нести к выдающимся сценическим дости­ жениям последних л е т ,— А. Глазырин создал образ совершенно покоряющей силы и убедительности. Хороший актёр Н. Филиппов в Томском театре тоже уло­ вил главное в характере Хлебникова. Почему же образ Хлебникова не стал одной из лучших его работ и вы зывает некоторые оговорки? Да потому, вероят­ но, что постановка «Персонального дела» отнюдь не относится к лучшим режиссёр­ ским достижениям руководителя Том­ ского театра Г. Иванова. А ведь даи;е и самый талантливый и многоопытный ак ­ тёр не может с полным успехом воздвиг­ нуть здание своей роли, если отсутству­ ет... прочный фундамент всего спектак­ ля , сцементированный чёткой режиссёр­ ской мыслью, сливающей индивидуаль­ ные актёрские устремления в единое целое. В «Персональном деле» на том­ ской сцене этого фундамента нет! Р е ­ жиссёрская рука ощущается почти в каждом эпизоде, но далеко1 не всегда в этом спектакле она делает то, что спо­ собствует ощущению жизненной правды, а чаще назойливо напоминает о теат­ ральном п р е д с т а в л е н и и . Всё это и мешает полноценному раскрытию значи­ тельной и острой темы. Спектакль распадается на отдельные эпизоды, «режиссёрские куски» , в дан­ ном случае не выявляющие, а разрываю ­ щие то, что Станиславский называл сквозным действием. В частности, непо­ мерно много в спектакле удивительно неуместной музыки, вовсе не выполняю­ щей своей эмоциональной функции. (А как органична музыка, включая пятую симфонию Чайковского, — в «Н астоя­ щем человеке»!) Особенно нарочито и фальшиво вы­ глядит сценка, долженствующая по за ­ мыслу режиссёра продемонстрировать единение хлебниковской - семьи в не­ счастье. Перед зрителем — безо всяких пере­ ходов и психологических мотивировок — начинается вдруг... домашний концерт с участием жены Хлебникова Александры Ивановны (рояль), сына Павлика (скрип­ ка), приёмной дочери М арьяны и т. д., включая самого А лексея Кузьмича Хлеб­