Сибирские огни, 1955, № 6

«як а х , с потухшими глазами, он горбит спину над чашкою брусничного чая и медленно ж уёт лепёшку , откусывая от н е ё крошечные дольки. Я смотрю на него , жду , что вот он сейчас поднимет усталую голову и начнёт упрекать меня за вчерашний день, за неосторожность, за боли в спине, в ногах. В самом д ел е , ведь во многом виновата моя неопыт­ ность. Но старик молчит, и от этого мне ещ ё тяж ел ее . Оказывается, другие думы тревожат его. — День хороший , птица рано просну­ л а сь , надо идти, — говорит он. — Мо­ ж ет дождь быть, тогда не выбраться от­ сюда . — Куда ж е я тебя , больного, поведу? — Слушай, старик будет толмачить. Пока Семён не потерял память, у него есть язык, чтобы рассказать тебе , где лежит путь. Надо идти, понимаешь. •Смерть меня немножко подождёт. Ворон н е угадал . Идти пешком или сидеть в седл е , я не могу, это правда. Ты сруби две тонких жерди , я научу тебя , как сделать дю гувун1, и два оленя повезут меня ... Если ничего не случится — на пятый день будем у своих.. Другой раз ты сделаешь по-своему, а сейчас , поверь •старику, надо идти... ...Солнце перевалило за полдень, ког­ д а наш маленький караван готов был по­ кинуть ельник. — Ты потянешь след вверх по реке. Я не помню, по какому ключу нам свер­ нуть , но ты будешь рассказывать мне все приметы на их устьях , я узнаю ... Мы. тронулись. В носилки с больным проводником впряжены два оленя . Ста­ рик лежит на спине, охватив сцеплен­ ными руками ноги, согнутые в коленках. Непривычные к такой упряжке живот­ ные вначале упрямились, отказывались идти, но ч ер ез час-другой привыкли к .•носилкам, и караван беспрепятственно продвигается вперёд. За носилками идут два завьюченных оленя . Я веду кара­ ван. Прошли один большой ключ и два маленьких. Я стараюсь как можно по­ др о бн ее рассказать старику о местности, по которой мы идём, но он с трудом ори­ ентируется , никак не может припомнить приметы устья того ключа, по которому мы должны свернуть в сторону. Я пони­ маю, как трудно ему только по памяти представить местность, наметить марш­ рут. — У глаз есть своя память, а они теп ерь у меня ничего не видят, — со­ крушается старик, но уверенно успокаи­ вает меня: — Ты подсказывай моим гла­ зам и памяти, как-нибудь найдём вер­ ный путь... В четыре часа мы вышли на неболь­ ш ую полянку. Слева залесённая долина, за которой широко раскинулись горы. I Д ю г у в у н — носилки. Ключ, протекающий по ней , вливается в реку длинной, крутой шиверой и на устье исчезает под старым наносником. В сё это я рассказываю старику. — Э-э-э... ещё смотри, не растёт ли на' поляне старое дерево? — Нет. На сер един е видна какая-то валежина. — Ходить надо туда, смотреть, мо­ ж ет , дерево упало уж е . Если старое огнище есть там, по этому ключу будем сворачивать... Я подвёл караван к валежине. Это была старая лиственница, упавшая на землю лет пять назад. Там ж е я увидел и остатки давнишнего костра. — Ладно идём. Ночевать будем под перевалом , — подбадривает меня, Семён Григорьевич. Прошло ещ ё четыре дня тяжёлых ис­ пытаний. Теперь мне всего не вспом­ нить, — человек ведь быстро привыкает ко всему, даж е к опасности, и острота ощущений у него со временем сла ­ беет , — но я никогда не забуду этот нап! путь по дикому краю, чер ез чащи, по россыпям, по марям, где каждый шаг требует упорства и выносливости. Мы не раз сбивались с нужного направления, переживали минуты разочарования, но упрямо шли дальше. К счастью, сама природа смилостивилась над нами: стоя­ ли тёплые, .солнечные дни. 2 7 мая. По моим расчётам нам ос­ таётся ещ ё два-три дня пути. Семён Григорьевич попрежнему не может по­ кинуть носилок, но чувствует себя луч­ ше. Надвигается новая беда: у нас кон­ чаются продукты, а какая-либо дичь, как на грех, не попадается на глаза. Идём на скудном пайке. Я сильно осла ­ бел, вынужден всё чаще и продолжи­ тельней останавливаться для передышки. Это замедляет наше продвижение. На­ кануне нам пришлось разделить пополам последнюю лепёшку . Каждый долж ен был решить, съесть ли свою порцию ср'а- з у или растянуть её до конца путешест­ вия. Семён Григорьевич завернул лепёшку в тряпочку и бережно , как драгоцен­ ность, запрятал в котомку. Он-то хорошо знал, что такое голод, и мне ничего не оставалось , как последовать его примеру. Вечером мы с трудом добрались до незнакомой старику мари. Отыскали ме­ сто для стоянки. Быстро устраиваем ноч­ лег, разжигаем костёр. На сопках, по­ росших густой щетиной сгоревшего леса , тухнет бледный отсвет холодной зари. По глубокому и посвежевш ему небу ра з­ ливается синь, загораются звёзды , зами­ рает последнее дуновение ветерка. Б ес ­ предельная тишь словно убаюкивает тайгу. Я достаю лепёшку, отламываю кусо­ чек величиною со спичечную коробку наливаю кружку кипятку, — это наш ужин .