Сибирские огни, 1955, № 6

С толяры — трудовой цвет столицы ... Большинство мне годилось в отцы, А глазасты , как вольные птицы. Было шесть да прибавилось пять... Словно в жажде , сидим, рты разинув, Тихо кашлянув , стала читать, — С р а зу выросла скромная Зина. Горький звал нас сквозь бурю, вперёд О бойце-буревестнике песней. Или вёл в соколиный полёт К солнцу , в синюю высь поднебесий. И дробя синий воздух крылом , Кто не видел за облаком неба? Не парил в нём, не дрался с врагом? Кто из нас смелым соколом не был? Если только потребует долг, Кто, скажите, из нас побоится По камням покатиться в поток Вслед за телом разбившейся птицы? Л ю б о в ь Кузнецов подмастерье — грязню Я тетрадку рукой заскорузлой . Из-за Зины , я вам поясню, 1 Стал ходить на вечерние курсы . Говорила: — Учись, паренёк! А Ионыч: «Перечить не будем. Не шути, из него выйдет толк , П аренёк, погоди, выйдет в люди». После молота грубо беру Д еревянную вставочку в руки. День за днём приучаюсь к перу ... Не легка м астерская науки! Но за курсы тебе поясных И земных сто отмерю поклонов. Мы приход поторопим весны, Струны звонкие сердца затронув. Столько дел — м ало дня. А любовь — Т а ни с чем не считалась на свете. А любовь — на зар е птицелов — Р а сставлял а лукавы е сети. С неких пор Зина к нам, не таю, Заб егать стала по воскресеньям , Говорила: — Уроки даю Гимназистику в доме соседнем. Я в своём лиш ь варился соку С уравненьем с одним неизвестным. Подбодряла: — Мой друг, не тоскуй, Сей предмет может быть интересным . * * * Н а лады клал я песни борьбы... Зина зв ал а их песнями гнева... — Ты напевы на ноты дроби! — Нот не зная, дробил я напевы. На учёт чтоб не в зяли шпики, Отодвинули - песню от окон. Так стал близок напев, что щеки Нежный Зинин дотронулся локон. И сейчас же мотив боевой Бы л раздроблен и схвачен ладами... Он вот-вот зазвенит над Невой — Н ад зелёными финскими льдами. Но игрец к нотам был нерадив, Не имел и понятья о гамме. Лишь на слух ухватил я мотив, И платил ей за это — стихами. Как пишу их — не знаю и сам, Знаю только — в душе они. зреют... А нужны ль очень ноты певцам? И нужны ли нам ямбы-хореи? Не по нотам звенели ручьи, Всё ж любимы влюблённым народом. И ольшанки , встречая лучи, Так призывно поют не по нотам. Песни птиц и ручьи нас роднят, Отвечает стихам нежность взглядов . ...Обещается зарево дня В ясных отсветах чистых закатов. «Слушай — новую песню спою, •Но прошу, подыграй!» — Подыграю ... ...Н а свирели напевы дроблю... П альцы бегают где-то по краю. П альцы двинь по ладам , передвинь, Не подладить под Зинино слово... Вижу в згл яд — васильковую синь С добавленьем всего голубого. Остановка на слове строки — На странице лиловой тетради. Ты прочла . И движеньем руки Ниспадавшие тронула пряди. Любы пряди девичьей красы Темноватые, осени мглистей, Пахнут сеном от первой косы И, быть может, ещё подушистей. В пенье слышится ясно: «Люблю!» ...Кто-то в думы и в души вошёл к нам. — Ну, скорей! — я себя тороплю, Слышу: будто соловка защ ёлкал . Я ск а зал бы, а слов годных нет... Всё вразлёт , точно с.тая весною. Вижу два огонька — синий цвет, Перемешанный с голубизною. П е сн я . Все ранние песни звончей!.. В ставал я пораньше зорянки ... До солнца, до первых лучей Подыгрывал пенью ольшанки . Сижу. Тишину берегу... О лыпанка в том кустике, с краю. — Родная! Позволь, помогу, В честь солнца тебе подыграю. Певунья сливала напев Со звуками ранней свирели. И падала ночь, ослабев, И сумрак , и тени редели.