Сибирские огни, 1955, № 6

Н е её ли голос кличет. — Адам! Не «М арыля» слышится ль в ответ? Вот и сам он — бледный, худощавый, С вьющимися прядями волос, Не изведавший ещё ни славы , Ни Изгнанья, ни утрат, ни слёз. И полна ал л ея клятв и вздохов, И в беседке, где сирень густа, Сколько раз звучит мужское «кохам!». Но безмолвны милые уста. Он потом уедет... Будут годы Мрачного изгнания, тоски. Счёт ведя утратам и невзгодам , Время бросит иней на виски. Всё в чужих краях — я зы к , обычай — К ажется холодным и чужим! Только облик ласковый, девичий Будет всюду следовать за ним. Словно образ родины желанной, Будет он вставать в его глазах На вершинах Альп, в тиши Лозанны , На широких римских площадях . С каждым годом — драгоценней, ближе, С каждым днём дороже, чем сестра... Даше там, на улицах Парижа, Даже возле смертного одра... Не об этой ли неразделённой Нежности, — десятки лет подряд Шепчутся друг с другом старцы-клёны, Вековые липы говорят? Ты приди сюда июньской ранью. Сердца стук на миг останови: К коснётся губ твоих дыханье Неподвластной тлению любви! ДУБ Бы л ь говорит: Хрептович-граф, Чтобы украсить сад, Его в маёнтке1 посадил Столетья три назад. Потом, дубком своим гордясь, Созвал к себе народ: — Он будет здесь стоять, пока Ж ивёт наш графский род! Тут вышел из толпы холоп По имени Богдан. Сказал : — Дозвольте вас спросить, Ясновельможный пан. Конечно, дуб — всем дубам дуб, Но, пане, вдруг он вас И панычей переживёт, А род ваш ... дуба даст? Вскричал Хрептович: — Гайдуки, Пся крев, ко мне скорей! З а речи дерзкие лайдак Получит сто плетей. ...Так освятили тот дубок В былые времена. Сменялись лето и зима, И осень, и весна. Десятилетья шли. А дуб Рос , набирался сил... Однажды летним днём студент И з Вильно прикатил. Бы л строен он, красив, высок. Глаза — озёр синей. Почти до самых падал плеч Ш ёлк золотых кудрей. • Имение. Сидел задумчив, одинок (Так говорит народ) В библиотеке графской он Все ночи напролёт. Листал страницы толстых книг Под тихий шум листвы. Читал минувшие дела Д алёких дней Литвы. А утром к дубу уходил, И там, среди ветвей. Ему часами песни пел Залётный соловей. Вставала я р кая заря , Дул тихий ветерок. Ложились ровно на листки Р яды коротких строк. Прибоем слов, потоком чувств Он был охвачен весь... И вскоре многие прочли То, что писал он здесь. » Прочли о дочери Литвы, Которая в бою Сама погибла, но сп асла Отчизну-мать свою. ...Сто тридцать с лишним лет с тех пор Промчалось чередой. Иная жизнь пришла сюда, На Неман голубой. Иные люди тут взросли, Свободой дорожа... Уже фамильный графский склеп П окрыла плесень, ржа.