Сибирские огни, 1955, № 5

док зверя, содрал с него шкуру, опустил волчатину в котёл. Запахло распаренным мясом. На добрый дух собрались казаки и с жадностью съели волка. — Хороша говядинка,—ухмыляясь, сказал кто-то из казаков соседу- отрельцу. — Гляди только ночью на полатях не завой! , — А ты, — пошутил тот, смачно чавкая, — тогда, в случае чего, бу­ ди-ка меня поспешнее. А то ещё заколешь, да — в котёл, как вот этого... На другой день е наступлением сумерек казаки вышли на облаву. Били волков стрелой, из пищалей. Повеселели. Но звери ушли от Искера и с воем скитались по оврагам, куда по ночам трудно было добраться. В избах невыносимо было сидеть, — смрад кружил голову. Исто­ щавшие люди лежали вповалку. За беседой казаки вспоминали преж­ нюю жизнь. И вся она, казалось, проходила в еде. Наперебой рассказы­ вали, — один ел жареных лебедей, другой — поросёнка, третий туго набивал брюхо блинами. Рассказывали — и мучили этим друг друга и самих себя, впадали в бессильное бешенство. Однажды, в лунную ночь, дозорный увидел с башни, как через вал метнулся человек в чекмене и ножом отхватил кусок мёрзлого тела. Караульный содрогнулся, стало не по-себе. Он догадался: начали есть мертвечину... Ермак ходил в панцыре и в шеломе. Шёл прямо, размашисто, а лицо было серым, выдавались скулы. В кучерявой бороде сильнее за­ серебрилась проседь. После сретенья дни стали яснее, морозы сдавали, и пушкарь Петро спустился к Иртышу, наловил в полынье стерлядей. — Погоди, браты, теперь умирать не пора! — радостно закричал он на всю войсковую избу. — Чую, весна идёт. Надо перемочь голодную хворь! Наступил март, зазвучала капель. По утрам с крыши свисали ледя­ ные сосульки и на солнце горели янтарём. В поддень изрядно пригре­ вало, все подолгу стояли в затишье и наслаждались теплом. Смерть как бы в раздумье остановилась В конце марта на припёке стал таять снег, побежали, запенились первые ручейки. Днём на талые снега опускался густой туман, и дозорный на вышке одиноко стоял среди влажной мглы и прислушивался к подозрительным шумам, — как бы татарские всадники, прознав про беду, не вломились в Искер! ...На востоке над ельником занялась едва заметная розовая полоса. Мимо вала с лёгким шорохом мелькнул зверюшка: заюшка пробирался с жировки. Было что-то ласковое, приятное в воздухе, на сердце ощу­ щалась радость. Тёмными стояли во мраке леса, и вдруг среди таин­ ственной тишины далеко-далеко послышалось неуверенное бормотанье. Дозорный замер, восхищённо вслушиваясь, — среди торжественного без­ молвия волнующе близко прозвучало: — Чуф-фы-ш-ш!.. — Ах, боже мой... Ах, диво-дивное... Весна! — вслух подумал ка­ зак, и светлая, радостная улыбка озарила его лицо. Ему живо предста­ вились большие тёмные птицы, которые грудью бились и валили одна другую на талую землю. Бились смертным боем клювами, крыльями, когтями. Кругом сыпались чёрные, с синеватым отливом, перья, и на снег падали яркие капли крови. — Теперь уж наверняка идёт весна! — повто­ рил дозорный и жадно вздохнул. И ещё большая радость нежданно постучалась, в крепостные воро­ та. Когда с осторожностью на ранней заре распахнули их, в город про­ неслись вереницы нарт: вогулы и остяки привезли мороженую рыбу и дичь, а за ними пробрались и татарские люди с вьюками, наполнен­ ными бараниной.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2