Сибирские огни, 1955, № 5

В избу лёгкой походкой вошёл Иван Кольцо. Татарин осклабился, стал и ему бить поклоны. — Говорит,— ногайцы из Барабы идут, скот угонят, — кивнул в его сторону Ермак. — Не верю что-то. На сердце 'тревожно... — Пусти, батька, меня погулять!— весело откликнулся Иванко.— Засиделся после Москвы-то. Пусти... — Якши, якши! — заулыбался и закивал головой гонец. — Карача большой дар даст. Якши! — Кони добрые есть? — возбуждённо спросил Кольцо. — Ие, ие! Конь самый добрый... Ой, какой конь... Летит, — стрела! Добрый конь. Ермак хмуро молчал. — Выйди! — указал он татарину на дверь. ...Разрешил батька Иванке взять сорок лихих казаков и, оберегаясь, степными дорогами скакать на помощь Караче. Под солнцем сверкали-искрились снега. Нежным серебряным све­ том мерцали сугробы. — Эх, кони лихие! Браты-донские казаки, скачи-гони!—мчась на вы­ соком сером жеребце, разрумяненный холодом, кричал Иванко и от озор­ ных выкриков ещё сильнее загорался, и хотелось всё мчать и мчать! Каждая кровинка, каждая жилочка жаждала удалого движения. Конь размашистым бегом стлался по степи, в ушах только ветер свистел, а Иванке хотелось большего. «Вот бы разогнаться, да над степью мах­ нуть, да под самые звёзды. Эх, неси меня, Серко, лети, добрый конь!» — с упоением думал он. А за ним неслись сорок братов, сорок удалых ка ­ заков. Татарин еле поспевал за Кольцо. Далеко до улусов, но гонец знал дорогу в зимней степи, чувствовал ветры и близкую воду. Он неутомимо вёл казаков вверх по Иртышу. В синие сумерки Иванко Кольцо на одну минутку круто осадил коня и, открыто смеясь в лицо татарина, спросил: — Уж не к хану ли Кучуму под нож казаков манишь? Скривив лицо, проводник обиженно замахал рукой: — Что ты, что ты! И Карачи, и меня, и жён его, и сыновей его Ку- чум потопчет конями. Он не простит, что покинули его!.. И опять двинулись кони, побежала-закружилась под копытами степь. Ночь над равниной. Золотое облачко затянуло луну. Капризный ветер гонит струйки снежной пыли, а в ней катится-спешит невесть куда сухая трава перекати-поле... Вдали мелькнули огоньки. Лунный свет зе­ леноватой дорожкой скользнул по плоским кровлям, белым юртам и снова угас — всё закрыла роща. — Тазы! Тазы! — повеселев, закричал татарин. Залаяли псы, и сразу вспыхнули факелы. Перед белой войлочной юртой ждал Карача. Толстые мурзы поддерживали под руки бывшего ханского советника, одетого в соболью шубу. Он заискивающе склонил­ ся перед Кольцо. — Велик Аллах, мудр конязь, что прислал самого лучшего ко мне в улус! — льстиво заговорил он и по-юношески быстро подбежал к стре­ мени. — Будь гость мой... Казаков татары развели по юртам. Перед гостями поставили чаши с пловом, кувшины с кумысом: -— Пей, друг! Пей, казак!.. Коней пустили в поле — пусть кормятся. Иванко подхватили под руки два рослых татарина и ввели в шатёр Карачи. Посреди пылает и согревает жаром горка углей в мангале.. На коврах — подушки, на них знатные мурзы с чашками в руках. Перед медным тазом, в котором дымился горячий плов, на высоких перинах