Сибирские огни, 1955, № 5

вать, что тот крякал от удовольствия. Сохраняя достоинство, Висковатов покровительственно снизошёл: — Веди! Он прошёл через широкие сени и ступил в большую светлицу. Огля­ делся. Завидев его, сидевшие в светлице казаки разом подскочили, сняли с гостя горлатную шапку, сволокли шубу и усадили на скамью, покрытую густой медвежьей шкурой. Висковатов внимательно оглядел горницу. В углу перед образами лампады переливаются цветными огнями, теп­ лится свеча ярого воска. Тишина и полумрак. Дьяк остался доволен осмотром. Иванко Кольцо выставил перед гостем короб и стал выкладывать бесценную рухлядь — нежных соболей, будто подёрнутых по хребту се­ ребристой изморозью, чернобурых лис и горностаев. «Что за чудо—-ме­ ха!» у дьяка от жадности захватило дух. Сидя на скамье, он протянул руку и погладил мягкую и пушистую соболью шкурку. Из-под широкой ладони с нежного меха заструились синеватые искорки. Хороши! ■— после долгого молчания, с завистливым вздохом вы­ молвил боярин. — Ай, хороши! — Коли так, гость желанный, боярин набольший, бери, всё тут твоё! — весело предложил Кольцо. Думный дьяк запустил руку в бороду, задумался. — Не знаю, чем и отплатить за такой подарок. — Он снова загля­ делся на меха. Потом встал: Давай, атаман, поцелуемся. Ну, спасибо, спасибо, храбрый воин. Так и знай — я первая твоя заступа перед государем. Сибирские меха опять уложили в короб, боярина обрядили и усади­ ли в колымагу, а в ноги поставили дар. На другой день казаки чинно двинулись в Кремль. По правде ска­ зать, у Иванки засосало под ложечкой от сомнений. В Кремле жили царь, патриарх, разместились приказы, и невольный страх закрадывался в ду­ шу. Однако Кольцо овладел собой и горделиво нёс голову. В небе только-только заалело, выступали зубчатые стены Кремля. Несмотря на январскую стужу, от речки Неглинки валил пар. На бере­ гу — кучи навоза. Вот и глубокий, широкий ров пролёг между Кремлём и Красной площадью. Над Москвой разносится благовест. Густым мед­ ным басом гудит колокол на Иване Великом, ему вторят на разные голо­ са звонницы других церквей. Кольцо и казаки по мосту беспрепятственно вступили в Кремль. На Ивановской площади — говорливая толпа. У рундука сидит нищая братия — клянчат милостыню божедомы, вопят-гнусавят юродивые. Вдруг всё затихло. С Красного крыльца узорчатого терема сошёл царь. Казаки во все глаза разглядывали государя и свиту. «Так вот каков он, грозный царь!»— с волнением подумал Иванко. Царь был высок, худощав, стан погнулся, бородёнка реденькая. Парчовая ферязь на нём сияла алмазны­ ми пуговицами и драгоценными каменьями на бортах. На голове госуда­ ря — круглая, отороченная соболем и усыпанная сверкающими лалами и смарагдами шапка Мономаха. Он медленно вышагивал по рундуку, покрытому сукнами, постукивая высоким посохом, отделанным золотом и самоцветами. Четверо румяных, совсем юных рынд в высоких шапках белого бархата, шитых жемчугом и серебром, окружали его. Всходило солнце, и в лучах его засверкало серебро их длинных опашней, блеснули длинные топорики, вскинутые на плечи. Позади царя в торжественном молчании следовали опричники. Впереди на приличествующем расстоя­ нии от государя несли «царское место», обитое красным сукном и атла-