Сибирские огни, 1955, № 5

ко на широкой вольной реке, да в Сибирских просторах, да на Дону, — экий простор там, а всё ясно, как небушко в погожий день, — а вот тут дьяки и подьячие, и приказы, и ярыжки разные, и бояре чванливые,— поди,, разберись в этом дремучем человеческом лесу без хитроумного Строганова. — Терпеть, так терпеть, — нехотя соглашался с ним Иванко. — Но то помни, Максим Яковлевич, тянуть долга нельзя: в Сибири подмогу ждут. Закрепить надо край! — Золотые слова твои, атаман, — похвалил Строганов. — Но вся суть в том, что мешают тут всякие сучки-дрючки. Надо добраться до думного дьяка Висковатова и втолковать ему о великом деле. Но вот вспомнили о казаках. На купецкий двор, в котором они оста­ новились, наехали пристава, подьячие, окольничие. Они целый .день выспрашивали, высматривали, а потом попросили сибирское посольство пожаловать в Посольский приказ. Остроносый, с рыженькой бородёнкой подьячий, потирая руки, обратился к Иванке Кольцо певучим голосом: — Славный атамане, дозволь зачесть грамоту, писану самим храб­ рым воителем Ермаком Тимофеевичем! Приказный лебезил, умильно заглядывая казаку в глаза. Кольцо добыл из кожаной сумы грамоту, писанную в Искере, и по­ дал подьячему. Тот жадно сгрёб свиток и, развернув, стал разгляды­ вать. Начал он с пышного царского титула, и лукавое лицо его быстро преобразилось. Покачивая своей утиной головкой на длинной жилистой шее, похвалил: — Глядит-ка! Казаки, а как настрочили... Ох, и мудрёны... Ох, и ма­ стаки... Ровно, в приказах весь век тёрлись! — Челобитная казаков ему понравилась.— Гожа!— весело сказал он и внимательно осмотрел послов. — Поедете в приказ — к большому думному дьяку, а ехать вам через всю Москву, народу будет любо на вас глядеть, да иноземцы тож не преминут прознать о вас, потому и обрядиться надо к случаю. — Ты о нас не тревожься! — хлопнул подьячего по плечу Кольцо так сильно, что тот присел и захлопал веками. И в самом деле, сибирские послы выглядели отменно: плечистые, бо­ родатые, остриженные в кружок, одетые в бархатные кафтаны, шитые серебром, на боку у каждого сабля в драгоценной оправе. Самоцветы и на шитье и на крыжах сабель так и переливаются, так и манят. Для каждого наготове дорогая соболья шуба, — такие наряды впору и дум­ ному дьяку! Казаки разместились в широких расписных санях, разубранных бу­ харскими коврами. Три тройки, гремя бубенцами, двинулись по москов­ ским улицам. Поезд сопровождали конники. Иванко сидел в передних санях, лихо заломив косматую шапку с красным верхом. Из-под шапки — русый чуб волной. Ямщики гнали серых напропалую. Пристяжные изогнулись, храпе­ ли, — казалось, истопчут всю вселенную. — Ай, и кони! Ай, и гривачи! — похваливали в толпе... Подле приказов, как обычно, вертелись жалобщики, ярыжки, писчи- ки с чернильницами на поясах, с гусиными перьями за ухом. Этакие вьюны любую кляузу за грош настрочат на кого хочешь, — и на обидчи­ ка, и на обиженного! Двери Посольского приказа с превеликим скрипом распахнулись, в лицо ударило душным теплом. Иванко степенно вступил в палату. Огромная, грязная, полы немыты, обрывки бумаги, рогожи, су­ хие корки хлеба. Видимо, никто и никогда не убирает горниц. Атаман по­ тянул носом, поморщился.