Сибирские огни, 1955, № 5
убивает. Моя сабля нен вырат, вырат оувот1! Того, кто близко ко мне...— живого не оставит. Сейчас из тебя жизнь... — Вон оно как! — побагровев, крикнул Ермак: — Ну, коли так, держись, вражья сила! — И не успел князец ойкнуть от. страха, как Ермак мощным взмахом развалил его надвое. Схоронили Никиту Пана на высоком яру, под ветвистой лиственни цей. И снова быстрое течение подхватило струги и понесло к Оби, а по зади ещё курилось пожарище, и выли волки над павшими-телами. Набе жали серые из хмурых лесов. Течение Иртыша стало медленнее, величавее, пробежавшая многие тысячи вёрст могучая река вливалась в обширную Обь. Постепенно ре дели леса, уступая место тундре. Мшистая равнина да низкое серое небо. И воды обские казались тяжёлыми, свинцовыми. Белела пушица, цвели скудные травы, и скрюченная берёзка ростом с палец жалась к земле. На стоянках налетали тёмные тучи комаров и гнуса; они лезли в котёл с варевом и покрывали его серым месивом, проникали за воротник, под рубаху и жгли лицо, которое вспухало от разъедающих укусов. Только в густом дыму спасение. Ермак, то и дело потирая изъеденные дымом глаза, хмуро разглядывал просторы. — Гиблое место! Даже солнце отливало багровым отсветом, а вечером на Оби ложи лись густые сиреневые тени. Багровый и синий цвета мешались и наве вали на душу мрачное настроение. В эти минуты казакам казалось, умирает всё живое вокруг. А ведь в этих никем не меряных просторах лежали многие остяцкие княжества. Огромные стада оленей бродили по тундре и давали человеку возможность жить здесь. Ниже по течению, через многие дни плавания лежала Обдория. Хотя в титуле царском и писалось «князь Удорский, Кондинский», одна ко эти края жили своей жизнью, ясака не платили и царя не знали. Обдорские князьцы разводили многотысячные стада оленей, они были хозяевами больших косяков, которые пасли самоеды. Слухи о богатствах Обского севера давно дошли до русских, наслы шался о них и Ермак. Вспомнил он рассказы строгановского посланца, который побывал в Жигулях, сманивая казаков на Каму. Разглядывая мрачные, синие тени заката, далёкие холмы за гни лыми болотами, атаман прошептал про себя: — Где же конец-край земле сибирской? В протоке казаки встретили в челне вогула в истёртой малице. Бед няк испуганно смотрел на русских. Ермак подарил ему зипун и спросил: — А где князец Обдорский? Старик повернулся лицом к полуночи и ответил: — Там, там. Далеко, nfHoro далеко. Плыл, всё плыл... Вздохнул Ермак, — не лежало его сердце к сырой пустыне, к гне тущему безмолвию. Велел повернуть струги обратно. Казаки хватко ударили вёслами, запенилась вода, вогул быстро остался позади. «Ничего!.. — думал Ермак, сидя в головном струге. — Дойдёт и туда русский человек». 15 Вернулись в Искер, а вестей из Москвы всё не было. Не сиделось Ермаку, захотелось встретить воеводу московского на пороге новой землицы. Вспомнил он путь черезкаменный, лесную Тавду-реку, по • Сочится женской и мужской кровью.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2