Сибирские огни, 1955, № 5

— Строптива, чернявая! Иванко, ухмыляясь, сказал: — То и дорого, что строптива. Дикого скакуна обратать любо! Солнце спустилось к вершинам берёз и скоро упряталось за окаём. Осенний день короток. Быстро стемнело. Казаки ушли. ’ Сузге, уткнувшись в подушки, плакала. Служанка нашёптывала ей слова утешения, но она гнала её прочь. С рассветом снова к воротам Сузгуна подобрался Кольцо. Он молил служанку: — Пусти к царице! За неё ответил сеид: — Здесь моя повелительница. Если ты её погубишь, будет месть! Они долго состязались в споре, но сопровождавшие Иванку казаки не полезли на слом. И ушли, пересмеиваясь. Молча лежала Сузге. На уговоры сеида с тоской вымолвила: — Никогда не вернуть больше Кучуму Искер. И он... тот не придёт сюда... На третий день Иванко поднялся на Сузгун, и угрюмо уселся перед тыном. Сеид, выставив из-за остроколья бороду, прокричал: — Слушай, эй, слушай, джигит! — голос его прозвучал печально.— Прекраснейшая из жён хана Кучума, блистательная и вечно юная Сузге повелела... Казак вскочил: — Сказывай, что повелела? — поторопил он.— Д а не бойся, не тро­ нем тебя, старец! Сеид высунулся из бойницы, поднял вверх руки и взмолился: — На то воля Аллаха, да простит он ей всё земное прегрешение! Ц а­ рица хочет, чтобы не трогали и не пленили её слуг, дали бы им ладью я обид не чинили. — Пусть плывут с богом! — согласился Иванко.— А ханша как? — Аллах рассудит вас! Она даст знак, и тогда идите в Сузгун. О, горе, всемилостивый Аллах, пощади Сузге! — седая голова в чалме исчезла за острокольем. — Стой, старец! Скажи, когда то сбудется? — выкрикнул Иванко. — Чёлн на Иртыше будет ноне... — На заре приходи,— отозвался сеид.— Так угодно ей. ...«Обманет или впрямь врата откроет?» — в смятенье думал тогда Иванко. Ни одна женщина не была ему такой желанной, как Сузге. «А что, ежели уйдёт к Ермаку?» — ревность и смута сжали сердце. Он приуныл и долго сидел, возвратившись, у войсковой избы, не замечая никого, не услышав обращённого к нему вопроса: — О чём закручинился, казак? Только когда человек спросил второй раз, Иванко встрепенулся: на него уставились серые пронзительные глаза Ермака. Трудно было скры­ вать своё душевное волнение, но Кольцо сдержался и подумал реши­ тельно: «Если к нему, к батьке уйдёт, не трону, к нему... можно! Эх-х, что же поделаешь. К другому сбежит — зарежу!» День догорел в осенних туманах. Холодный прозрачный воздух был неподвижен. Опалённые инеем травы прижались к земле. В тайге погас­ ли золотисто-оранжевые цвета листопада. Затих Искер. Только на выш­ ках зычно перекликались дозорные. Звёздная ночь простёрлась над Ир- тышом, над холмами — над всей сибирской землицей. В ту пору на заветном холме Сузге пела и смеялась, а на душе таи­ лась мука. Рабыни открыли большой окованный сундук и ларцы, доста­ ли лучшие наряды и чудесной игры самоцветы.