Сибирские огни, 1955, № 5

мость научных идей Ломоносова укреп­ ляют его позиции, выбивают почву из- под ног шумахеров. Именно поэтому Шу­ махеры ведут наступление на Ломоносова со всех сторон, не брезгуя никакими’ средствами. Во-первых, они пытаются унизить его, помешать спокойно и пло­ дотворно работать. Заставляют его изви­ ниться перед академиками якобы за на­ несение им оскорблений. Во-вторых, за­ малчивают его открытия (скрыли письмо Эйлера с признанием заслуг Ломоносо­ ва). В-третьих, — обвиняют его в отрече­ нии от православной церкви (брак с нем­ кой). В-четвёртых, — всячески пытаются доказать его богоотступничество — и тем, что он опроверг теорию Флогистона, до­ казал её несостоятельность и вздорность, и тем, что он устроил громовую маши­ ну. Они организуют «протест» монахов, создают «общественное» мнение, направ­ ляя его против Ломоносова и его науч­ ных открытий; наконец, они всеми мера­ ми мешают Ломоносову в организации университета, мешают ему заниматься воспитанием русских учёных. Как на всё это отвечает Ломоносов? Когда его пытаются унизить морально, он держится с достоинством, и его изви­ нения звучат как обвинения. Академик Рихман поддерживает Ломоносова. И моральная победа на его стороне. Когда его обвиняют в богоотступничестве, он припирает крикунов научными фактами (закон о сохранении энергии и опыт с громовой машиной). Когда ему доказыва­ ют, что русских учёных быть не может, и поэтому университет не нужен — он готовит группу талантливой молодёжи. Так создаётся образ д е й с т в у ю щ е г о Ломоносова. Вс. Иванов прав, сосредоточивая своё внимание не на воспроизведении науч­ ных дискуссий (на что его подталкивает В. Смирнова), а на воспроизведении об­ щественного звучания его открытий, на борьбе вокруг них, на общественном зна­ чении его деятельности как «первого русского университета». В. Смирнова пытается доказать, что у Вс. Иванова не получилось единения Ломоносова с народом. Три помора, действительно, не могут представлять народ, но ведь в пьесе есть ученики Ло­ моносова, выходцы из народа, есть, бун­ тующие и сочувствующие Ломоносову «клуцкие мужики». Наконец, демокра­ тизм Ломоносова выразился прежде все­ го в стремлении демократизировать лю­ бимую им науку, введя в неё людей не по званию, а по уму. Об этом не сле­ довало бы забывать, когда говорим о связях Ломоносова с народом. Основной и решающий недостаток пье­ сы не в том, что Ломоносов дан в пьесе в отрыве от науки, от истории, без «единения с народом», и т. п., а в том, что характер центрального героя выяв­ лен художником ещё не полно и не так естественно, жизненно, как это умеет делать Вс. Иванов. Писатель хотел создать героическую пьесу, написать героический характер. Когда-то А. Пушкин писал о Мольере, что у него «скупой скуп — и только», Шекспир же вольно и широко рисует характеры. Такой шекспиризации харак­ тера Ломоносова не хватает пьесе Вс. Иванова. Мы непрерывно видим Ло­ моносова на пьедестале и мало узнаём о широте и многообразии его характера. Вс. Иванов, к сожалению, не отыскал, как художник, живые черты Ломоносова, не приблизил к нам Ломоносова, не сде­ лал его человечески понятным. Вероятно, этим и объясняется неуспех спектакля МХАТ, в котором героизация образа Ломоносова ещё более усилена по сравнению с пьесой. Разумеется, это большой недостаток, но он не уничто­ жает всей пьесы. * ‘* Какую бы пьесу Вс. Иванова мы ни взяли, драматическим узлом её являют­ ся важнейшие социально-исторические события: разгром кронштадтских мятеж­ ников в «Блокаде», изгнание интервен­ тов из дальневосточного края в пьесе «Голуби мира», борьба партизан против белогвардейцев и интервентов в «Броне- поезде» и т. д. Это собственно и созда­ вало серьёзнейшие трудности в построе­ нии драмы. Пьеса могла превратиться в обозрение, утратить единство действия, рассыпаться на отдельные кусочки, сла­ бо между собой связанные, иллюстри­ рующие события, а не раскрывающие их. Необходимо было найти ещё и такое действующее' лицо, которое по праву — исторически закономерно — могло стать идейно-композиционным центром всего произведения. Поисками такого исторически законо­ мерного лица писатель был озабочен на протяжении всей своей деятельности драматурга. В пьесе «Бронепоезд» таким лицом стал Пеклеванов, в «Блокаде» — Артём Аладьин, в драме «Голуби мира» должен бы стать по замыслу Пнёв. Не­ достаток образа Пнёва заключается в том, что он часто высказывает правиль­ ные мысли, но не действует или почти не действует, если не считать проведён­ ную им операцию по взрыву американ­ ского крейсера. Его заслонила вырази­ тельная фигура Персиановой. Но Артём Аладьин и Пеклеванов своим поведени­ ем, своими действиями определяют раз­ витие пьес. Отдельные и первостепенные и второстепенные персонажи способству­ ют ещё более полному раскрытию этих образов, служат обнаружению истинной сущности таких людей — носителей ис­ торически необходимой воли партии. Так, само построение пьесы, логика развития