Сибирские огни, 1955, № 5

по линии уточнения характера централь­ ного героя Артёма. Автор не подчёркива­ ет теперь в нём бесстрастную «желез- ность», черты чёрствого, сухого челове­ ка, одержимого' идеей, нотки обречён­ ности и жертвенности приглушены, он теперь привлекает внимание не своей мрачноватой таинственностью и необы­ чайностью поведения и поступков, а сво­ ей убеждённостью, силою своей мысли и воли, своей верой в победу революции, своей человечностью. В первой редакции он, появившись в типографии, по существу никого ни в чём не убеждает, наоборот, своими ма­ лообдуманными поступками облегчает анархисту Рубцову захватить инициати­ ву в свои руки. Иначе теперь. Он разъ­ ясняет существо ошибок, совершённых женой, Жихарко, Ольгой, сыном Лукья­ ном, разоблачает Рубцова, как тёмного политического дельца. Ни одной фразы о том, что он угодит непременно под лёд, им теперь не произносится; нет у него и грубовато безразличных отноше­ ний с женой. Образ Артёма Аладьина стал яснее и конкретнее. В нём теперь больше правды и обаяния цельного и сильного человека. Создание целого ря­ да историко-революционных пьес — большая заслуга писателя, искавшего на этом пути решений чрезвычайно трудных задач — показать на сцене революцию в действии, осуществляемую самим наро­ дом под руководством партии коммуни­ стов. V Пьеса «Ломоносов» — одна из послед­ них крупных работ Вс. Иванова. Она вызвала уже весьма разноречивые суж­ дения. Одни говорили, что это — безу­ словная удача писателя, другие прямо отрицали какую-либо ценность этого про­ изведения, утверждая, что «автор всту­ пил в противоречие со своим замыс­ лом и даже во многом дискредитировал его». Создание образа великого русского учёного Михаила Ломоносова, создание пьесы, в которой почувствовалось бы «дуновение гения», восторг перед ним, гордость за него — задача нелёгкая. И, естественно, в пьесе есть недостатки. Не­ которые образы не удались, они безлич­ ны, нехарактерны (Крашенинников, Тредьяковский), в пьесе мало действия. Нельзя не согласиться с теми, кто утвер­ ждает, что финал её излишне благополу­ чен, и бьёт на внешний эффект. Тем не менее, попытки полного уничтожения пьесы критиком В. Смирновой (см. жур­ нал «Театр» № 9, 1953 г.) по существу мало основательны. В своей новой пьесе Вс. Иванов стре­ мился показать силу и несокрушимость русского национального гения, его неиз­ бежную победу над врагами науки и ро­ дины, его огромное значение в развитии, русской и мировой науки, его влияние на общественную жизнь страны, пока­ зать пламенный патриотизм и демокра­ тизм Ломоносова. Вот первый недостаток, обнаруженный В. Смирновой. Автор, по её мнению, правильно определил конфликт — «борь­ ба с иноземным засилием в Академии наук», но «всю борьбу даёт в о т р ы в е о т и с т о р и и (подчёркнуто В. Смирно­ вой), от жизни государства, и масштаб замысла «Ломоносова» пропадает». Об­ винение тяжкое, и самый веский аргу­ мент в его пользу звучит, казалось бы, убийственно: «На сцене всё сводится к придворной интриге и к маловразуми­ тельной склоке в Академии. Эпоха н е раскрыта и не характеризована ими, точ­ нее, х а р а к т е р и з о в а н а неверно, ибо если судьба науки, судьба Академии, судьба гения зависит от того, удачна ли была, императорская охота и скольких лосей застрелила царица, то, право, о каком марксистском понимании истории может идти речь?». Хлёстко, но неубедительно. Увы, весь­ ма нередко судьба гения, судьба науки, судьба Академии зависела от равноду­ шия одних, ненависти други$, капризов третьих в обществе, где ценность лично­ сти измерялась количеством крепостных душ. Разве не от произвола этих власть имущих погибли Пушкин, Лермонтов, Грибоедов? Безразличие к любой науке и ненависть к науке передовой, к реали­ стическому правдивому искусству — это закономерное явление в крепостнической России. Величие русского народа ещё и в том, что вопреки этому тупому произ­ волу вельмож, беспощадно душивших всё подлинно живое и новое, он создал и передовую науку, и передовое искусст­ во. Судьба скольких талантливых и ге­ ниальных русских людей из гущи на­ родной была предопределена ещё в ко­ лыбели, к тому же и с теоретическим обоснованием: «Народ российский не способен к наукам». Непонятно, почему правдивое изображение произвола дво­ рян противоречит марксистскому пони­ манию истории? Наоборот, в этой «ма­ лой» частности, -на наш взгляд, как в зеркале со всей очевидностью отрази­ лась истинная атмосфера русского цар­ ского двора и, следовательно, не в ма­ лой степени и характер эпохи. «В пьесе нет подлинного раскрытия исторической обстановки», — пишет кри­ тик. Доказательства в пользу этого по­ ложения, к сожалению, туманны, поэто­ му обратимся к самой пьесе. В первых же сценах читатель узнаёт о бедствующем народе. «Отцы родные, пожалейте! Кого бьёте-то: старика? Да пропустите, кормилицы!» Доведённые до отчаяния крестьяне послали своих ходо­ ков к царице с прошением. Это акт про­