Сибирские огни, 1955, № 5

на опыт советской литературы. Вс. Ива­ нов находил в себе силы понять ошибоч­ ность тех или иных своих творческих позиций и снова ответить на законные требования читателя новыми значитель­ ными произведениями. Особый интерес в этом отношении представляет его драматическое творче­ ство. II Пьеса «Бронепоезд 14-69» и по сей день остаётся лучшим произведением Вс. Иванова. Но при всей неравноценно­ сти написанного им в этом жанре, то значительное, что по праву входит в ак­ тив советской драматургии, далеко не исчерпывается только одной этой пье­ сой. Интерес к драматургии возник у писа­ теля в те дни, когда он, ещё юноша, под­ визался в бродячей труппе драматиче­ ских артистов «то в качестве суфлёра, то декоратора, то «комика-буфф». Под­ ходящих пьес с небольшим количеством действующих лиц не было, и Вс. Иванов писал мелодрамы. «За всё время пребы­ вания в труппе, — вспоминает он, — я написал не менее десятка таких напы- щенных и ходульных мелодрам, что по­ чувствовал к ним отвращение на всю жизнь». С тех пор Вс. Иванов по суще­ ству не писал пьес, хотя и не переста­ вал думать о них. Только в 1927 году по повести «Бро­ непоезд 14-69» Вс. Иванов пишет для Московского художественного театра свою первую пьесу, получившую широ­ кую известность. Пьеса прошла с боль­ шим успехом и выдержала суровое ис­ пытание временем: она и теперь не схо­ дит со сцены. За весь последующий пе­ риод до 1954 года Вс. Иванов написал свыше десяти новых драматических про­ изведений, самых разнообразных по те­ матике: на историко-революционную те­ му — «Блокада» (1928 г.), «Голуби ми­ ра» (1937 г.), «Пархоменко» (1941 г.), и на темы исторические — «Двенадцать .молодцов из табакерки» (1936 г.), «Вдох­ новение» (1940 г.), «Ломоносов» (1953 г.), и на темы современные — «Компромисс Наиб-хана» или «Защита «Кабиля» (1931 г.), «Поле и дороги» (1934 г.), «Дядя Костя» (1944 г.) и дру­ гие. Совсем недавно — в 1954 году — лучшие пьесы Вс. Иванова впервые объ­ единены и выпущены отдельным сборни­ ком. В него вошли пять пьес («Бронепо­ езд 14-69», «Блокада», «Голуби мира», «Защита «Кабиля», «Ломоносов»), т. е. как раз те, которые дают более или ме­ нее полное представление о деятельности . Вс. Иванова-драматурга. Драматическое творчество Вс. Иванова тесно связано с его повествовательными произведениями и не только потому, что некоторые пьесы являются инсцениров­ ками повести или романа, но и потому, что в большей или меньшей степени они несут в себе печать тех же исканий, ко­ торые были свойственны и его прозе. Такие повествовательные произведе­ ния, как «Хабу», «Гибель Железной», «Путешествие в страну, которой ещё нет», отмечены настойчивыми поисками положительного, героя, который соответ­ ствовал бы идейным и эстетическим взглядам писателя. То же самое можно наблюдать и в его пьесах. В «Бронепо­ езде», «Блокаде», «Защите «Кабиля» эти же проблемы волновали его в пер­ вую очередь. Так, например, в пьесе «Блокада», посвящённой событиям Кронштадтского мятежа, он справедливо искал своего по­ ложительного героя именно там, где его только и можно было найти в то время — в рабочем классе, в рядах Коммуни­ стической партии. Но его коммунист Артём Аладьин «железный комиссар», представляющий в произведении неук­ лонную волю партии, оказался на деле- фигурой крайне противоречивой и вслед­ ствие этого неудавшейся в такой же сте­ пени, как и коммунист Плешко из пове­ сти «Гибель Железной». Артём появляется в типографии в кру­ гу родственников и хорошо знакомых ему рабочих затем, чтобы провести здесь необходимую политическую работу: убе­ дить рабочих этого «важного района» не посылать делегатов в Кронштадт для переговоров, продолжать прерванную в типографии работу, так как если «типо­ графия забастует, могут другие заводы примкнуть». Как же действует Артём, как он пытается убедить рабочих и на­ ходящихся в типографии курсантов Тульских военных курсов Красной Ар­ мии? Артём (к курсантам). Товарищи комму­ нисты, повторяю: против рабочих мы оружия, не обнажим. Мы должны пере­ нести любые оскорбления, насмешки... Курсант Мясной. Известно, товарищ! Артём. Кронштадт галантерейной тор­ говлей заниматься не будет. Мы этой торговли не увидим. Мы под лёд лучше, под лёд! Мясной. Так точно, товарищ комиссар! Артём ещё несколько раз повторяет в этой сцене, что ему, коммунисту, теперь одна дорога — «под лёд». «Пускай нас гонят... под лёд...», «а мне, кажись, подо льдом придётся (рыбу) ховать» и т. п .— и, разумеется, этим не в состоянии под­ нять боевой дух рабочих и курсантов. Стоило брату Семёну появиться здесь же, в типографии, среди рабочих со сво­ ей кронштадтской программой, как Ар­ тём, не задумываясь о последствиях, убивает его. Это грубый политический просчёт Артёма. Убийство Семёна никого ни в чём не убедило, наоборот, позволи­ ло анархисту Рубцову захватить инициа­