Сибирские огни, 1955, № 5

некоей новой классификации растений. Не говоря уже о бесчисленных межсор­ товых гибридах яблонь, груш, слив, аб­ рикосов, смородины, крыжовников, клуб­ ник и малин, актинидий и виноградов, орехов, роз, лилий, — с каждым годом расширялся особый клин -— гибридов межвидовых. Здесь церападус — «черёмухо-вишня» соседствовал с многими гибридами ря­ бины. Тут были и груше-яблони, и ябло- не-груши, и вишне-абрикосы, малино-еже- вики, смородино-крыжовниковые сраще­ ния — вегетаты. Экспериментаторская смелость Мичу­ рина была поистине безгранична, но вместе с тем — в резкое отличие от зна­ менитого американца Бербанка — в выс­ шей степени экономична. Если Бербанк десятками тысяч вырывал и сжигал не- удавшиеся гибриды и другой селекцион­ ный материал, то Мичурин особенно гор­ дился малым количеством эксперимен­ тальных отходов. Теперь уже общеизвестно, насколько заботливая, планомерная, всесторонне заранее продуманная гибридизационная селекция Мичурина выгодно отличалась от «лотерейной» селекции Бербанка. Бербанк, по существу, весьма уповал на «милости природы», Мичурин же гордо и решительно, на весь мир отказался от подобных милостей. Вот почему Мичурин, а не Бербанк стал основоположником новой, насквозь активной биологической науки, заслу­ женно получившей его имя — «мичурин­ ской биологии». Мичурин неоспоримо превзошёл Бербанка в смысле идейной вооружённости, а тем самым и по силе революционизирующего воздействия на науку. Большие, во многом поучитель­ ные достижения Бербанка при всей их ценности всё же не смогли стать знаме­ нем передовой науки, вошли в историю науки и практики лишь как яркая бли­ стательная страница Мичурин же чёт^ кой формулировкой своих смелых идей, как бы открыл для нас новую, ещё не­ читанную книгу. И всё больше становится людей нау­ ки, понимающих это различие между Мичуриным и Бербанком. Дело, конеч­ но, не в технических деталях селекци­ онной работы того и другого, не только в масштабах закладки и выбраковки экспериментального материала — сеян­ цев, саженцев, прививок... Но и техника обоих великих мастеров — русского и американского — в какой-то степени от­ ражала различие принципов. Когда Мичурин шутливо называл Бер­ банка за его беспощадные вырубки и вы­ корчёвки сотен тысяч отбракованных де- ревцев «королем дровозаготовителей», а себя — «нянькой с семидесятью семью ребятами», — он хотя и иносказательно, но довольно точно и глубоко определял это отражение принципов в методике. Путь естественного отбора как бы утри­ ровался Бербанком, доводился до пре­ дельной своей крайности, превращался уже не в «отсев неприспособленных», а в их истребление. Это была своего- рода «вершина селекции». Мичурин же, именуя себя заботливой «нянькой» своих гибридов, подчёркивал этим вели­ чайшее значение гибридизационного до- воспитания своих зелёных детищ. Напрашивается ещё одно образное срав­ нение для характеристики разницы мето­ дов Мичурина и Бербанка. Оба был» скульпторами растений. Но Мичурин был скульптор-лепщик, он как бы вы­ лепливал нужные, соответствующие его замыслам растительные формы, с наи­ меньшей затратой творческого материа­ ла. Бербанка же можно уподобить скульптору-ваятелю, работающему рез­ цом и долотом. Такому нужна, подчас, огромная глыба мрамора или гранита, и он, ища нужную форму, отсекает ку­ сок за куском, удар следует за ударом, нет никакого сожаления об отлетающих осколках, может даже получиться так, что вся глыба окажется разбитой вдре­ безги, а нужный образ так и не возник­ нет. Новая глыба ставится на помост, » снова летят кусок за куском недешёво­ го материала. Именно в этом-то и состояло принци­ пиальнейшее отличие Мичурина от Бербанка и всех других селекционеров как его предшественников, так и совре­ менников. Именно поэтому-то учение Мичурина о целенаправленном, творческом по­ строении новых биотипов оказалось при­ менимым не только к миру раститель­ ных форм. Настоящим праздником для Ивана Владимировича было, когда он узнал, что в малоизвестном ещё в ту пору скромном приволжском совхозе Кара- ваево, близ Костромы, нашлись люди, применившие его принцип активного пре­ образования природы к такой, казалось бы, неродственной отрасли, как живот­ новодство. Система холодного воспита­ ния телят, в сочетании с расшатывани­ ем наследственности через скрещивание породного скота с непородным — вот ка­ кова была основа тогдашнего караваев- ского новаторства. Мичурин сразу же уловил в этом не­ что близкое своей методике, своим воз­ зрениям. Он одобрительно покачивал го­ ловой, хлопал сухонькой ладонью по странице «Совхозной газеты», где был напечатан очерк о караваевцах, и пору­ чил мне передать Станиславу Ивановичу Штейману самый горячий привет. — Наконец-то нашлись и в животно­ водстве люди, которым надоело якшаться со старыми дедовскими подпорками — «авоськой» да «небоськой»... Он собственноручно написал в Кара- ваево небольшое письмо: «Давно уже пора было кому-то взять­ ся и за обновление природы наших жи­