Сибирские огни, 1955, № 5

27 Подошёл пыльный, жгучий август. Пора было возвращаться в Си- бирь-городок. К этому времени обычно из солнечной Бухары приходили торговые караваны, и начиналась ярмарка. Казачьи струги повернули вниз по течению. Ермак торопил. Томила жара. Багровое солнце вечером быстро падало за горизонт, наползали сумерки, но спасительная прохлада не наступала. В тёмные душные ночи пылали зарницы, иногда поднимался ветер, подхватывал тучи пыли, приходила страшная сухая гроза, от ко­ торой перехватывало дыхание и учащённо билось сердце. Казаки часто поглядывали на бегающие над горизонтом зарницы, тяжко вздыхали: •— Дождя бы!.. Но дожди не приходили. От зноя потрескалась земля, мякла и стекала смола по стругам. Реки обмелели... Ладьи подходили к устью Вагая. На яр выехал всадник в полосатом халате, пыльный и смуглый; он ловко осадил коня. Привстав на стреме­ нах, размахивал белой бараньей шапкой и кричал по-бухарски. Головной струг подплыл к берегу. Ермак спросил через толмача- татарина: — Чего хочет он? Толмач пристально вгляделся в джигита и гортанно перевёл вопрос атамана. Улыбаясь, блестя зубами, бухарец говорил долго и страстно. В пере­ воде его речь значила: — Рус! В Искер торопится большой караван. Купцы из Бухары до­ ставят оружие, шёлк, ковры и конское убранство. Караван идёт старой дорогой, вдоль Вагая, но хан Кучум преградил путь, -— он не допускает купцов торговать с казаками. А может и ограбил караван! Пока толмач медленно передавал речь всадника, тот кланялся Ерма­ ку, бил себя в грудь и повторял своё: — Скорей, скорей... Ермак приказал оттолкнуть ладью от берега, задумался. «Вагай! Тут легли костями самые близкие браты-атаманы, а с ними,— с внезапной тоской вспомнил он,— сложил голову Иванко Кольцо! — и подозрение закралось в душу. — Не думают ли и меня заманить?» — он посмотрел на толмача и сказал зло: —• Передай бухарцу, если подо­ слан врагами моими и обманет, не сносить ему головы! Струги свернули на Вагай, казаки дружно налегли на вёсла. Берег тянулся пустынный, унылый. Ермак сидел, опустив голову. Сердце щемило непонятное беспокойство. Заметив, как внезапно исчез бухарец среди вы­ сокого тальника, он встревоженно подумал: «Что же он? Ему бы и прово­ дить нас до каравана!» . Гремели уключины, мимо медленно проходили берега, и невозмутимая тишь колдовала над степью и рекой. Солнце клонилось к западу, зеркаль­ ным стал быстрый Вагай. В тишине с плеском выскакивала из глуби ры­ ба, играла, ударяясь о воды, дробя их. Струги плыли всю ночь, а на утро восходящее солнце осветрло ту же однообразную пустыню. Ермак не сомкнул глаз,— не виднелось ни кара­ вана, не слышалось бубенцов, ни окрика карамбаша. «Где же бухарцы? И куда девался вестник?» — с тревогой думал Ермак, Молчаливые казаки гребли изо всех сил. Много троп осталось позади, немало кудрявых перелесков минули. На песчаную косу вдруг выбежал поджарый степной волк и завыл протяжно. — У-у, проклятый! — закричали на зверя казаки, и тот, поджав хвост* скрылся в тальнике. Течение Вагая быстро, к вечеру показался продолго­