Сибирские огни, 1955, № 5

Атаман поглубже надвинул шелом и твёрдым шагом пошёл к вой­ сковой избе. Глядя ему вслед, казаки думали: «Задумал что-то батька? Ой, горячее дело задумал!» 24 На Саусканских высотах шумела весна. Она давала о себе знать и шелестом листвы, и неугомонным птичьим щебетом. Молодые жёны Карачи спрашивали его: ■— Когда же ты приведёшь сюда урусов? Но Карача жил безмятежно, в полной уверенности, что осаждённые не уйдут из Искера. Придёт час,— и они распахнут перед татарскими всадниками ворота крепости. ...Не знал он, что иное решил Ермак. Дерзновенное, смелое надумал казачий батька! Настал час в последний раз поднять силу воинства. Не одну ночь у тусклого светца сидел он и тихо беседовал с атаманом Матвеем Мещеряком. — Батька! Верь мне, дойду туда, где русская душа не бывала и сыщу врага! — не сводя с атамана глаз, горячо прошептал Мещеряк. Атаман сидел плотно, без кольчуги грудь его дышала ровно. Он не­ торопливо огладил седоватую бороду, — и сказал в ответ: — Верю, Матвей, что проведёшь наших. Один ты у меня остался из другов-помощников. Послушай, как мыслю я ,— тут главное,— дер­ зость и напор. Без страха иди! Оба они склонились над огоньком и долго, с жаром обсуждали решение. В середине июня выпала особенно тёмная ночка, небо с вечера за­ волокли густые тучи, и шёл тёплый дождик. Ермак отобрал самых силь­ ных и проворных казаков и стрельцов и сказал им: — На вас вся надежда, браты. Ведёт вас Матвей, и слово его — моё слово. Кто трусит иль малодушествует, сейчас отходи, карать не бу­ ду за честное слово! С богом и верой в себя, браты! Никто не вышел из рядов, ни один казак, ни стрелец. Смотрели прямо в глаза Ермаку, и взгляд каждого горел, как светлая звезда. Остался в Искере Ермак и горсть истомлённых людей. Ветер качал их, так слабы они были, но бодрились: -— Не печалься, батька, не выдадим! Отстоим!.. Ночь темна, как бездна под яром, где бушует поток. От вешнего дождя вздулась Сибирка-река, шумит, кружит. А дождь всё идёт и идёт. Как ящерки, поодиночке, казаки перебрались через мокрый тын, проползли вал и очутились в тёмном широком поле. Рядом — глазами чудовищ — светились погасающие костры; свернувшись, татары спали под намокшими халатами и палатками. Ветерок принёс запах горелого кизяка. В стороне, у белеющего шатра, бодрствующий лучник вполго­ лоса распевал заунывную песню. Впереди заржала кобылица. Мещеряк насторожился, шепнул: — На дороге дозор. В овраг, браты... Уползли в размытую падь, поросшую густым кустарником. Мокрые, усталые, передохнули, прислушались. В татарском стане тишина. — Эх, теперь бы сот три донцов! — в голосе атамана прозвучал соблазн; сдерживая его, он шепнул: — Пошли, отчаянные! Выбрались из овражины, ночь будто ещё темнее стала, придавила землю. Костры подёрнулись пеплом, погасли, сон крепко овладел тата­ рами. Только старательный пёс брехал где-то у коновязей. Вот он, Саусканский холм! Затаённо шумит берёзовая роща. В боль-