Сибирские огни, 1955, № 5

дывали костры и варили конину. Соблазнительный запах горячего варе­ ва плыл к заплотам, дразнил казаков. Татары кричали: Эй, казак, открывай ворота, иди, ешь махан. Веселей будет умирать! — Я тебе, сучья голова, открою врата! Поглядим, кто из нас уми­ рать будет! — бодрясь, упершись в бока, сердито откликался дозорный, а самого мутило от вкусных запахов. Ермак незаметно наблюдал за дозорным. Низкорослый, обросший и плохо одетый, он походил на замордованного мужичонку. «Откуда V него такая вера взялась?» — подумал атаман, не утерпел и спросил: — Молодец! Храбер, мил-друг? А как же инако, батька!— лихо сдвигая рысью шапку на пра­ вое ухо, отозвался дозорный. — А ежели сюда и впрямь вломятся и посекут нас, голодных? — Не посекут! — уверенно сказал дозорный. — Ни за что не посе­ кут! Голодный человек злее, как волк, вцепится зубами в глотку, если руки откажут. Разве Русь истребишь? Разве народ наш остановишь? Нет на земле такой силы! — закончил он торжественно. Ермак хлопнул его по плечу и поцеловал трижды: — «Спасибо, друг, за послугу!» И тебе, спасибо, батька, за доброе слово. Надейся на простого человека: вместе сюда пришли, вместе, коли чего, и покажем, что значит русская сила! Между тем лёд посинел, вздулся и с грохотом поломался. Три дня плыли льдины по Иртышу, налезая одна на другую. Вскоре могучие разливы освободились от льда, сразу потеплело, и всё кругом зазеле­ нело. Искерский холм покрылся нежной зеленью. Солнце подолгу не сходило с неба, и казаки между собой толковали: — Нельзя больше терпеть! Наши деды секирой рубили и дорогу добывали! А у нас мечи, пушчонки и умная голова — батька Ермак. Разговор шёл на валу, и атаман, стоя за пушкой, слышал всё, от слова до слова. Не таясь, вышел и сказал с укоризной: — Не пробиться, браты! Мы — злы, а сила-то убавилась. Навалят­ ся скопом и порежут. Надо по-иному: смекалкой взять!.. Был полдень, три татарина нагло подъехали к валу и сбросили в ров мешок. — Это ещё что за выдумка? — удивились казаки. Сделали «кошку» и забросили её на верёвке вниз, уцепились за груз и выволокли. В лица пахнуло густым смрадом. Предчувствуя нехорошее, Ильин развязал мешок и вытряхнул. Из него выпали изуродованные человеческие голо­ вы. Не брезгуя, Ермак поднял одну из них, присмотрелся, и жалость охватила сердце. Ивашка Рязанский! С осени за ясаком выбрался в дальний улус! Ух ты, что с человеком сделали! Погоди ж ты! — сжал крепкий кулак Ермак и погрозил в поле, по которому уносились татарские всадники. Ильин расправил плечи, встал перед атаманом. — Батька, веди нас в поле! Ратному человеку в честь сложить го­ лову в бою! Веди нас, батька! — с напористой страстностью заговорил казак. — Браты, нельзя же боле терпеть татарского надругательства. Гляди, что сотворили с нашими людьми! — указал он на подброшенные казачьи останки... — Гаврила, не обессудь,— твёрдым голосом прервал Ермак. — В таком деле нельзя жизнь терять зря. Одно хвалю— запал твой. Го­ товьтесь, браты, к нежданному... А коли рубить придётся, так — со всего плеча... 7. «Сибирские огни» № 5.