Сибирские огни, 1955, № 4

ню: «Пошёл козёл в огород, по-о-о-шёл козёл в огород. Потоптал лук, чеснок... Чигирики, чок, чигири! Зубарики, зуб, зубари...» • Ермак издали незаметно наблюдал за попом: «Нет, не весёлый пляс вышел и песня звучит горько. Добрая душа! От дурных мыслей хочет казаков отвести, да не с того пошёл!» По ночам в затишье копилась вражья сила. Хантазей отправился в челне на разведку и принёс невесёлые вести. — У Чувасьей голы, батыль, много войска сослось. Всё идут, идут,— перепуганно говорил вогулич.— Что делать, что скажесь, ба ­ тыль? — Д раться будем! — решительно отрезал Ермак. В ту ночь он ду­ мал об одном. «Пришло последнее испытание, так неужели перед ним лихие браты склонят головы?». Он решил идти напрямик. Как и в былые дни на Дону, собрался но иртышском берегу круг. Никогда Ермак не видел столько неугомонного, неспокойного люда. Бесшабашные задиры кричали Ермаку: — Дошли! На гибель завёл, на измор и муки! — Лучших братов порастеряли, а ноне самим — безвестная могила! — Нас полтыщи, а их не счесть, татарья! Ермак поднялся на широкую колоду, огляделся терпеливо, выждал, когда смолкнет шум. Начал спокойно, упрямо: — Лыцарство, прошли мы все напасти. Горюшка испили немало'. — Кровью умывались! — выкрикнули в толпе. — Истинно так, кровью умывались,— согласился Ермак.— И стоим мы сейчас перед последним: бежать нам на Русь или стоять крепко, единодушно и взять Искер? Верно, не много нас, но помнить, браты, надо — побеждает не множество, а разум и отвага... — То ведомо нам! — Не всё ведомо, а коли и ведомо, всё же у немалого числа о к а за ­ лась на душе смута, — спокойно продолжал Ермак. — Взгляните, браты, за Иртыш! Вот он Искер-город, курень хана Кучума. Там к зимовать! Кланяюсь казачеству, что бережёт славу и честь отцовскую и дедовскую, и прошу лыцарство—обдумать по-честному и решить, как будем робить? Он смолк, отодвинулся в сторонку. Казачий круг зашумел, стало гамно, неспокойно. Казаки кричали про свои обиды и тяготы. И горечь, и злоба, и насмешки, и вызов слышались в речах. Атаман Гроза степенно вышел вперёд и протянул руку. — Дайте слово молвить? Говор постепенно стал стихать. Иван Гроза заговорил неторопливо, обдуманно: — Браты, мало нас осталось, а будет ещё меньше, когда в Искер войдём. И войдём ли? Гляньте, что за крутоярье, а под Искером — го­ родки. И каждый на горе оберегается глубокими оврагами да Ирты- шом. Нелегко брать крепостцу за крепостцей. Татарья прибывает, а нас убывает. Они — дома, а мы — в чужой стороне. И не страх меня берёт, а думка угнетает. Д л я кого стараемся? Может и впрямь на Дон поворо­ тить? Есть ещё сила пробить путь-дорожку, а потом поздно будет: рас­ тает наша силушка, как снег под вешним солнцем. Нет ни хлеба, ни тёп­ лого угла, и зелье на исходе. Подумайте, браты, над моим словом... Ермак стоял хмурым, замкнутым. Ж дал , что скажут другие. Повольники выкрикивали каждый своё. Иванко Кольцо тряхнул го­ ловой и поднялся на помост. — Хлеба, гуторят, нет и зелье на исходе! — выкрикнул он дружин­ никам. •— А всегда ли у нас бывали они на Дону и на Волге? Всяко до­ водилось. К азак терпелив, выдержит и сейчас. Я, браты, хочу заглянуть