Сибирские огни, 1955, № 4

пошло заворуйство и лихоимство! Видать, руки у того, кто к амбарам да к торговлишке приставлен, так устроены, что чужое добро к ним при­ липает! — И у тебя, выходит, такие руки? Сам харчами нашими ведаешь,— улыбнулся атаман. — Мои руки чистые: своего не отдам и чужого не хочу! — Добрый порядок! — сказал Ермак, посуровел и предложил: — Ну, сказывай, что с припасами? — Беречь надо,— резко отрезал Мещеряк. — Коли так, будем беречь,— согласился атаман .— Зови Савву! Загорелый, жилистый поп предстал перед Ермаком. — Ведомо тебе, что наступает Успеньев пост? — спросил атаман. — Уже наступил,— поклонился С авва .— Добрые люди две недели блюдут пост, а наши повольники скоромятся. — Какой же ты поп, коли дозволяешь это? Савва поскрёб затылок. — А что поделаешь с ними? Д а и не знаю: то ли я поп, то ли я, прости господи праведный, казак? С рукомесла сбился. — И, перенеся руку с затылка ко лбу, истово перекрестился. — Вот что, милый,— негромко сказал Ермак ,— предстоит нам ид­ ти на зимовье. А перед тем, как решить, что делать, повели всему воин­ ству поститься. Д а не две недели, а сорок дён! Слышал? Можно то? -— Д а казаки... они же не иноки и не пустынники,— заикнулся С ав ­ ва.'— Не выдюжат... согрешат. — Так ты молебен устрой, да богом усовести их. Адом пригрози. Тебе виднее. А на всё время поста, моё атаманское слово — отдых! Расстрига тряхнул волосами. — Будет так, как велено! Выдержат искус, атаман! Серые глаза Ермака весело блеснули, он поднялся, схватил Савву за плечи: — Ну, молодец, поп! Спасибо тебе. Савва ушёл ободрённый. В Карачине-городке отслужили молебен. Иерей, облачённый в холщовую ризу, торжественно распевал тропари, курил смолкой, а сам умильно поглядывал на повольников: «Кре­ мешки!» Они стояли с опухшими лицами: комары и неистребимый гнус за летние недели искусали лицо, руки, нос, глаза. Не спасли ни смоляные сетки, ни дым костров. Склонив голову, среди казаков стоит Ермак. Тяготы и заботы оста­ вили следы и на его лице. В бороде атамана засеребрились пряди. Чувство человеческой жалости наполнило сердце попа, голос его задрож ал . Казаки старательно крестятся и кланяются хоругвям. Воины и впрямь утомились, и теперь они, как селяне, вспахав поле, умиротво­ рённо слушают возгласы попа. И когда он оповестил их о сорокаднев­ ном посте, никто не зароптал. Стоявший рядом с Ермаком Иванко Кольцо протяжно вздохнул. — О, господи, помоги угомонить плоть! — А глаза его стали горячи­ ми, озорными, и подумал про него Ермак: «Этот до могилы не угомо­ нится!». Матвей Мещеряк одобрительно сказал на слова Саввы: — Браты , перенесли вы тяжкие испытания и стали крепкими и не­ победимыми! Так железо крепчает, становится упругим и годным для меча только в огне горна! Испытаем, браты, дух свой ещё постом и р а з ­ думьем: как быть? И пусть каждый из вас честно прислушается к своей совести, что она скажет! Правду ли я говорю, казаки?