Сибирские огни, 1955, № 4

Нож в его преданной руке может в любую минуту прикончить мурзу, ес­ ли начатом несчастном остановится хмурый взгляд Кучума. И есть ’ещё третий, самый ловкий и сильный-’— Абдурахман, глашатай ханских ука ­ зов. Горло его крепче верблюжей глотки, а руки подобны железным тискам. Этот не упустит жертвы, если она к нему угодит. Он умеет усла­ дить Кучума страданиями неугодного ему человека. Есть и много других соглядатаев. Трёх самых преданных позвал хан в Бицик-Туру, и там, в самом тайном месте, рассказал им свою печаль. Они в тот же день, снарядив верблюдов, отправились на юг. Вечером с высокого минарета мулла выкрикивал голосисто: — Я ху! Я хак! Л я иллях илла ху !1 А глашатай Абдурахман на площади рассказывал народу: — Хвала Аллаху, очам хана стало лучше, но он отправил караван в Бухару. Не только целебные мази нужны ему. Забота о народе гложет его сердце. Они добудут там дешёвые ткани, оружие и медные сосуды для правоверных!.. Только полуголый дервиш — святой человек захохотал и сказал толпе: •—- Кто поверит тому, что лиса перестала гоняться за зайчатами? Старому волку захотелось свежей крови... Н а другой день дервиш больше не появлялся на площади. Никто не видел его и в караван-сарае. Что стало с ним? Спрашиваемые пожимали плечами и отвечали безразлично: — Люди появляются и уходят, как облака по течению ветра. На всё воля Аллаха! И вот прошло уже много времени, а выбывшие с караваном всё ещё не возвращались. Что произошло? Волновало это хана. Но больше всего тревожили русские, перева­ лившие Каменный Пояс и плывущие сюда. Вот о чём и не хотелось ду­ мать, а всё же думалось, думалось... Хан походил на старого коршуна, который одиноко сидит на курга­ не и еле дышит. Полог зашевелился, и в тронную вошёл раб. Низко склонившись, оповестил: — Милость Аллаха на земле, только что прискакал мурза с важной вестью! — Впусти! — коротко приказал хан. В шатёр, шатаясь от усталости, вошёл Таузан. Он был в бухарском халате и лисьей шапке. Повалился ниц. — Великий хан и милосердие среди правоверных, выслушай горест­ ные вести! Кучум окаменел: он ждал грозы, но как скоро она пришла! Сохраняя величие, он надменно сказал: — Никакие горестные вести не могут потрясти ни меня, ни моё цар­ ство. Я силён и могуч, а царство моё границами упирается в края Все­ ленной. Говори, Таузан! Мурза поднялся на колени и, стоя так, поведал хану: -— Тебе известно, мудрейший хан, что из-за Каменных гор появились русские воины. Они плывут на ладьях. Неверных не так много, но они крепкие и плечистые люди. Они неумолимо сокрушают всё на своём пути. Горе нам! Кучум поморщился и не сдержался. 1 То он! Он справедливей! Нет бога, кроме него!