Сибирские огни, 1955, № 4

9 Строем приткнулись струги к берегу. Казаки живо перемахнули с борта и бросились в погоню за Епанчой. Иванко Кольцо расторопно обратал брошенного коня и птицей мах­ нул в седло. — Э-гей, гуляй Дон-тихий, бурли, Волга-матушка! З а мной, браты! Богдашка Брязга захватил табунок косматых сибирских коньков и стал делить в своей полусотне. —• Тебе, Зуёк, — карый, О с татк е — вороной, Панафидке — се­ рый... Тут, как из-под земли, вырос атаман Матвей Мещеряк. Не торопли­ вый, прижимистый он тихо отрубил: — По'годи делить. Дуван войсковой, всей дружине кони, арбы в обоз, баранта в котёл, верблюды для поклажи. Всё сметил его цепкий глаз, всё пересчитал до паршивого козла. Брязга налился кровью, налетел петухом. • Мещеряк не отступил, сказал: — Велено батькой. Коней для погони. Аминь! Что поделаешь, Богдашка опустил голову и отошёл в сторону. На коней повскакали из сотни Грозы. Повёл он следом за татарами. Уносил­ ся Епанча с уланами в своё городище, а следом орде неслись насмешки и улюлюканье. Из городка той порой потянулись в степь арбы, груженные добром. Гнали баранту, коз. Гроза с сотней пересёк путь и пошёл крушить. До городища гнал ошалелых беглецов и на плечах их ворвался в Чинигиды. Неказист Епанчин городок, а всего вволю: и шерсти, и рухляди, и ба- раьты. Епанча еле успел перебраться через заплот и на облезлом .верблюде ударился в перелесок. Гнал изо всех сил, а достигнув берёзовой поросли, оглянулся и упал духом. Там, где был Чинигиды, к небу тянулись густые клубы дыма. — Аллах, что будет со мной? Шумел перелесок, перекликались птицы, постепенно волнение на сердце князька улеглось. Он потрогал голову, провёл по лицу и вздохнул: — Нет бо'га кроме Аллаха и Магомет пророк его. Счастливое пред­ начертание таится в книге Судеб: моя голова не скатилась с плеч, и очи мои видят свет. Хан Кучум накажет неверных. Покачиваясь, как в челне, он ехал на верблюде и, как мог, утешал себя... И где шагал его верблюд, на дорогу выходили старцы с белыми бо ­ родами, которых пощадили казаки и укоряли князька: —■ Куда бежишь, трус? Где твоя храбрость, бек? Позор головам нашим! — Молчи, пока у тебя есть язык! — пригрозил одному из них Епанча. — Стыдись, — укоряюще и бесстрашно ответил на угрозу старец: — Я древен и знаю от дедов, сколь грозны были татары при Чингис-хане! Слабодушный! Князёк направил верблюда, чтобы затоптать строптивого. Высох­ ший, со сморщенной кожей старик сам упал в прах с криком: — Так повелел Аллах, и пророк его записал в книге Судеб! Но верблюд, шлёпая широкими ступнями, обошёл его... Епанча злобно пообещал: — Я ещё встречусь с тобой, презренный!..