Сибирские огни, 1955, № 4

прав называться её сыном, чем у Ки­ рилла. И Коля, и проводница из друго­ го вагона украинка Галя Гетман — это тоже, вызывающие нашу глубокую сим­ патию и уважение, простые советские «маленькие» люди. В те моменты их жизни, которые за­ печатлены в рассказе, они не совершают ничего героического, но между тем при­ ковывают наше внимание и в с е л я ­ ю т у б е ж д е н и е , ч т о п р и д р у ­ г и х о б с т о я т е л ь с т в а х , т р е б у ю ­ щ и х н а п р я ж е н и я в с е х в н у т ­ р е н н и х с и л , о н и о к а ж у т с я с п о с о б н ы м и н а б о л ь ш и е п о д ­ в и г и в о и м я Р о д и н ы . Разительно отличаются они от «убогого» Василия Полынина, напарника Коли по вагону! Он мечтает только о накоплении денег: «Сыт, пьян и нос в табаке, а что ещё человеку-то нужно?» — вот паразитиче­ ский принцип его и ему подобных. Не случайно Коля с иронией спраши­ вает Полынина, кем бы мог тот стать — живи он в дореволюционное время? В этом образе тоже разоблачено и осужде­ но ещё живущее в душах некоторых лю­ дей цепкое «старое». «Терзания» Полы­ нина, боящегося, что пятьдесят тысяч выиграл не он, а Бричкин (и что ему, значит, опять придётся тянуть «служеб­ ную лямку») изображены в сатириче­ ских тонах. Конечно, Коля тоже вол­ нуется, но самое отношение к деньгам у него совсем другое. Несомненную способность работать в сатирическом жанре (хотя не это для не­ го главное) И. Лавров обнаруживает в рассказе «Два имени». Остроумно ис­ пользует здесь автор законы заострения образа. Герой рассказа режиссёр Светозаров после увлекательного изложения актё­ рам плана спектакля «Мещане», приз­ ванного разоблачать и наших современ­ ных обывателей, именно на обложке этой горьковской пьесы записывает ба­ зарные расходы, контролируя жену и подсчитывая каждую истраченную ею копейку. Рокочущим серебристым голо­ сом, который «так подходил для роли Отелло», Светозаров иезуитски допра­ шивает жену. Для обрисовки морального облика этого работника искусства, при­ зывающего в театре к борьбе против косности и пошлости мещан, И. Лавров находит слова, прямо-таки снайперски бьющие в цель: «Светозаров снял пиджак и, даже не оглядываясь, выпустил его в воздух, и он был подхвачен вымуштрованными руками. Опять не глядя, он протянул ле­ вую руку, и на неё легла свежая, тща­ тельно выглаженная пижама. Светозаров переоделся... повернулся, жены уже не было». Таков он дома. Этим всё сказано! И в любом из остальных рассказов сборника читатель найдёт немало мест, написанных сочно, крепко, выразительно. Но всё же в отношении некоторых рас­ сказов следует разделить ту тревогу за автора, которую высказал в «Литератур­ ной газете» В. Соколов. В чём суть рассказа «Вдова»? Мы узнаём, что у старшего продавца обув­ ного отдела универмага Антонины Сте­ пановны, честного и хорошего работни­ ка, неудачно сложилась семейная жизнь. Да и друзей у неё нет. Женщину мучает ощущение одиночества, прибли­ жающейся неуютной старости. Сущест­ вует ли в жизни такая проблема? Б е з ­ условно! Н о х у д о ж е с т в е н н о е п р о и з в е д е н и е — н е « п е р е в о д ­ н а я к а р т и н к а » . с д е й с т в и ­ т е л ь н о с т и , л о ж а щ а я с я н а п л о с к о с т ь л и с т а ! То, что есть лю­ ди с такими же судьбами, как у Антони­ ны Степановны, мы сами знаем, однако, ч т о ж е , к р о м е э т о г о , х о т е л с к а з а т ь а в т о р ? Какую д р у г у ю м ы с л ь можно найти в рассказе? Узы, никакой! И, дочитывая последний абзац, чувствуешь себя обманутым в своих на­ деждах: рассказ «не состоялся». В рассказе «Надины яблони» самое интересное лицо — актриса Надя, силь­ ный человек, любитель садоводства, оставившая во всех городах, где она ра­ ботала, посаженные ею яблони. Об этом рассказано поэтично. Но... к моменту на­ чала действия живы только яблони, а самой Нади нет в живых ,— о ней лишь вспоминает главный герой рассказа, артист Андрей Петрович, слабый, без­ вольный, неприспособленный к 'жи зни человек. Его совсем сломило горе: пад­ черицу Верочку, надину дочь, воспитан­ ную им с детства (и т а к у ю ж е с л а ­ б о в о л ь н у ю к а к о н с а м ) , взял к себе её родной отец, чёрствый эгоист. Андрей Петрович запил и внезапно стал гаснуть как актёр. Начал играть принуждённо, искусственно. В самой концовке рассказа Верочка возвращает­ ся, и Андрей Петрович (в тот же вечер!), любуясь в окно ею и надиными ябло­ нями, понял, что завтра в новом спек­ такле сыграет роль интересно. Казалось бы — «всё в порядке»? Но внешне оптимистическая концовка «повисает в воздухе». От рассказа сохра­ няется лишь ощущение щемящей грусти. Несмотря на сообщение о том, что перед Андреем Петровичем «ярко вста­ вала вся его роль», он всё-таки так и остаётся в восприятии читателя челове­ ком без большой жизненной, творческой перспективы, •— таким же, как другой актёр Калабухов из рассказа «Девушка с зонтиком». Ведь и Андрей Петрович, и «нескладный, маленький, длиннору­ кий, в вечно обтрёпанном и большом не по росту костюме» Калабухов, несмотря на свою кристальную нравственную чи­ стоту, ни в какой мере не способны к борьбе, к активному отстаиванию