Сибирские огни, 1955, № 4

верное, страшно мёрзнет в своей убогой одежонке. —■ Зачем он идёт? Зачем подвергает себя таким невероятным испытаниям? —- думаю я, а в душе — зависть. Какую су­ ровую школу нужно пройти человеку, чтобы в восьмидесятилетием возрасте сохранить такую страстную любовь к жизни?! Это она заставляет его сердце биться, спасает от проклятого холода, толкает лыжи вперёд, отгоняет старче­ ские мысли. Перед перевалом ветер набрасывается рывками, слепит глаза. Идём тихо, буд­ то тащим на гору тяжёлый груз. Семён Григорьевич выбивается из сил, часто падает, лыжи парусят и не дают ему встать без посторонней помощи. При­ шлось достать маут, связаться им и це­ почкой брать последний подъём. Впере­ ди идёт Василий Николаевич, за ним я, а старик за моей спиною тащится на по­ водке, тяжело передвигая лыжи. В седловине стало ещё хуже. Ветер, как в трубе, гудит, мечется. Мы подби­ раемся к левому склону перевала и под защитой огромного камня останавли­ ваемся отдохнуть. — Проклятый холод тело царапает, будто не видит , что на мНе одна пар­ к а 1, — шепчет Семён Григорьевич поси­ невшими губами. Куда идти? Где найдёшь следы людей, если сквозь буран дальше пяти метров ничего не видно. Кричать же бесполез­ но, никто не услышит... Не знаю, чем бы кончились эти поиски, если бы сама при­ рода не сжалилась над нами... Совершенно неожиданно буран обо­ рвался, передохнул и ударил с тыла. В воздухе произошло странное замеша­ тельство. ^Словно табун диких коней, за­ стигнутый врасплох, тучи падали на го­ ры и исчезали, пурга удирала на запад и оттуда грозилась расправой, ветер ме­ тался по седловине, не зная, куда деться. — Крутит — хорошо, однако, эске- ри2 карты перетасовал, погода будет, — подбадривает нас Семён Григорьевич, беспокойно осматриваясь. Выглянуло солнце. Мы обследуем ■седловину, но никаких признаков пребы­ вания здесь людей не находим. За перевалом — плотный туман. Ви­ ден только склон хребта да край леса в глубине ущелья. От него к перевалу тя­ нется' прерывистой чертой нартовый след. Метров за двести до верха он те­ ряется среди заледеневших передувов. ■— Оргал!..3 —• вдруг крикнул Семён Григорьевич, показывая вниз на тонкую палку, торчащую поверх снега. — Одна­ ко, тут есть нарты. Мы спускаемся к оргалу. Василий Ни­ колаевич достаёт топор, рубит заледе­ 1 П а р к а —лёгкая оленья дошка, г Э с к е р и — бог. з О р г а л — длинная палка, которой подго­ няют упряжны х оленей. невший бугор, под которым действитель­ но лежат нарты. На одной из них —■па­ латка, печь, пила. Остальные — пусты. Вероятно, обоз, не добравшись до пере­ вала всего лишь две сотни метров, был застигнут пургою. Люди успели только обрезать на оленях лямки и убежали в тайгу, не захватив почему-то с собою палатку и печь, без которых, кажется, совершенно невозможно спастись в та­ кую стужу. Что с ними случилось даль­ ше — трудно даже предположить. Отпускаем собак. Скатываемся вниз. Бойка и Кучум уже далеко впереди не­ сутся полным ходом навстречу ветру. Собаки чуют дым или запах человека. Василий Николаевич бросает мне котом­ ку, снимает телогрейку и мчится на лы­ жах за ними. Со страшной быстротой он уходит от нас, оставляя позади себя длинную стёжку снежной пыли. Нужно не потерять собак из виду. Нартовый след уходит от нас всё дальше влево. Собаки, вероятно, бегут напрямик. Мы спускаемся, не торопясь, по лыжне Василия Николаевича. В воз­ духе чувствуется запах дыма. Наконец, мы слышим человеческие голоса. Нас встречают Бойка и Кучум. Они прыгают, визжат, точно хотят сообщить что-то интересное. Сквозь туман выри­ совывается странное нагромождение из хвойных веток, защищённое от ветра беспорядочно наваленными деревьями. Мы подходим ближе. — Пресняков! Здравствуй! Ты как сюда попал? — узнаю я лебедевского де­ сятника. — У нас за перевалом оставлен груз, едем за ним, да немного промешкали, буран захватил на гольце, — отвечает он, не менее удивлённый нашим появле­ нием. У костра, под замкнутым навесом из хвои, скорчившись под ватным одеялом, лежит маленький человек. Голова его перевязана красным лоскутом; в быст­ рых соболиных глазах — боль, губы кровоточат. Узнав Семёна Григорьевича, он с трудом приподнимается и молча протягивает ему маленькую, почти дет­ скую руку, вспухшую от волдырей. Ста­ рик присаживается, и между ними завя­ зывается разговор. Пресников, кивнув головою на боль­ ного, начинает рассказывать: — Наш проводник. Одежонка на нём плохонькая, не по климату, а новую те­ логрейку и брюки, вишь, не захотел на­ деть, пожалел, оставил в лагере, вот и прохватило на гольце, за малым не про­ пал! Поднимаемся это мы на перевал —- вижу, мой Афанасий не встаёт с нарты. Я к нему — а он уже не шевелится, что- то бормочет по-своему, застыл. Хотел оленей повернуть обратно в тайгу, они запутались в ремнях, ни туда, ни сюда. А от ветра нет спасения. Конец, думаю, и тебе, Пресников. Обойдёшься без похо­ рон. Оленей, всё же, решаюсь отпустить,