Сибирские огни, 1955, № 4

будоражит аппетит. Из спального мешка Василий Николаевич достаёт бутылку со спиртом. — Надо бы за перевалом её расп? 1 ть, Да разве с вами не согрешишь? Держите кружки! — говорит он. Все улыбаются и внимательно следят, как Мищенко делит пол-литра спирта. —- За перевалом тоже полошено, не скупись, лучше' другой раз придер­ жишь, ■— замечает Геннадий. — У вас не бывает другого раза. Осталось-то всего 'с литр, поставь его сейчас — и весь выхлещете. — Ты не грози, возьми да и поставь, вот и не тронем! Василий Николаевич, чтобы не рас­ смеяться, откусывает лепёшки, бросает в рот чесночнику и, сохраняя спокойное лицо, долго жуёт. Семён Григорьевич, хлебнув из круж­ ки, сузил глаза, поморщился. — Языку горько, сердцу худо, брюху тяжёло, а пьют. Эко дурнину человек сделал себе, — старик потешно мигает, будто ему запорошило глаза, и заталки­ вает в рот кусок мяса. Утром мы с Семёном Григорьевичем решили осмотреть подъём на перевал. Геннадий ищет в эфире своих, нервни­ чает, выстукивает позывные: вероятно, нас опять потеряли, и, конечно, беспоко­ ятся. Василий Николаевич с Лихановым отправляются за оставшимся грузом. Мы со стариком идём на лыжах. На небе ни единого облачка. Даль прозрач­ ная. Яркие лучи солнца слепят глаза. За^ границей леса снег сухой, глубо­ кий, — выморожен стужей. Старик из­ редка запускает в него палку, и, не до­ став дна, неодобрительно качает голо­ вою. — Однако, олени не пройдут, дорогу топтать нужно. Взбираемся на перевальную седлови­ ну оглядываемся и, поражённые карти­ ной, долго стоим молча. Под нами лежат многочисленные отроги Джугдырского хребта, заснежённые, прочерченные при­ чудливыми линиями глубоких ущелий. Кое-где на гребнях торчат одинокие ска­ лы— останцы; на дне долин, словно за­ платы, виднеются тёмные лоскуты ель­ ников, а правее, за водораздельной гря­ дой, блестит обледенелая вершина неиз­ вестного гольца. Горы, постепенно пони­ жаясь, убегают вдаль и тонут в синева­ той дымке. Семён Григорьевич усаживается на лыжи и, обняв коленки, смотрит вниз, как бы разбираясь в сложном рисунке рельефа. Я достаю записную книжку, опускаюсь рядом. Далеко внизу лежит тайга. Странное впечатление оставляет она.* Обычно, ес­ ли заходит речь о тайге, невольно перед глазами встают древние, могучие леса Приенисейской Сибири, живописных гор Восточного Саяна, Юга Забайкалья, Ус­ сурийского края. Они растянулись ка сотни, а то и тысячи километров — вы­ сокоствольные, замшелые, затянутые не­ пролазной чащею и заваленные бурело­ мом. Совсем недавно мне пришлось совер­ шить короткое путешествие по тайге Кузнецкого Ала-Тау. Огромные пихты и ели, убранные седыми прядями бородав­ чатого мха, лохматые кедры, великаны- сосны, перемежаясь с белоствольными берёзами и сухостойным лесом, растут там дружно, стройно и так тесно, что старым деревьям нет места даже для могилы. Они умирают стоя, склонив из­ ломанные вершины на сучья соседей. Только с топором в руках и можно про­ вести караван через этот поистине могу­ чий лес, покрывающий огромные терри­ тории гор Ала-Тау. В своём дневнике я тогда записал: «В верховьях Томи деревья растут тол­ стенные, а некоторые к тому же дости­ гают почти сорокаметровой высоты. Зай­ дёшь под непроницаемый свод гигант­ ского леса, и тебя охватит мраком, сы­ ростью. Воздух насыщен винным запа­ хом тлеющих листьев. Постоянно увлаж­ нённая почва завалена валежником да обломками отживших и сваленных бурей деревьев. Нет там звериных троп. Туда не проникают порывы ветра, не загля­ дывает солнце. Ни цветов, ни травы. Только кое-где ютятся мелкий папоротник да жалкие кусты бесплодной смородины. Слух не потревожат песни птиц, не при­ влечёт внимание шустрая белка или бу­ рундук, не вспорхнёт из-под ног рябчик. Даже медведь, владыка старых лесов, и тот избегает чащу, только в осеннюю пору, когда поспеют орехи, можно уви­ деть его след в кедровнике. Лес и лес, без конца и края. И как радуешься, если увидишь сквозь поредевшую крону де­ ревьев кусочек голубого неба или свет полуденного солнца, пробившего своим лучом листву!» Человек, попавший в эту тайгу, может легко сбиться с нужного направления, потерять счёт времени и, пробираясь сквозь колючие завалы, быстро измо­ тать свои силы. Так и случилось со мной и моими спутниками в лесах Ала- Тау. Потеряв ориентировку в туманный день, мы долго бродили по чаще, обходя россыпи, топи, а края тайги всё не было видно. Как мы тогда обрадовались, уви­ дев впереди сквозь поредевшие кроны деревьев полоску света и услышав отры­ вистый свист пеночки-трещотки! Другая тайга виднеется сейчас внизу. Кроме чувства сожаления, она ничего не вызывает у человека, видевшего могу­ чий высокоствольный лес Кузнецкого Ала-Тау или Саяны. Дружные ветры разметали её по огромному простран­ ству. Чахнет она по вечно стылым доли­ нам. Только по берегам рек и увидишь узкие полоски густого леса. За ними ле­ жат заболоченные, кочковатые равнины с мерзлотной подстилкой, или мари.