Сибирские огни, 1955, № 4

показался и Николай Фёдорович. Гости уселись в дальнем углу, и Василий Ни­ колаевич стал угощать их чаем. «Вот он, свидетель далёкой стари­ ны, —■думал я, поглядывая на сидящего рядом Семёна Григорьевича. — Таких, как он, остаётся всё меньше и меньше». Семёна Григорьевича не пришлось много упрашивать. Вероятно, ему само­ му было интересно воскресить в памяти прошлое, и он охотно согласился поде­ литься с нами своими воспоминаниями. В палатке тепло. Чаепитие тянулось долго. Старики пили медленно, громко втягивая чай сквозь сжатые губы, и из­ редка перебрасывались между собою ко­ роткими фразами. — Спасибо. Больше не хочу. От крепкого чая, что от доброго слова, — сердце мякнет, — сказал, наконец, Се­ мён Григорьевич. Он стряхнул в чашку хлебные крошки, туда же вылил из блюдца недопитый чай, всё перемешал и выпил. Своё повествование старик начал без увлечения, но постепенно разговорился. — Раньше так думали старики: эске- ри1 дал эвенкам оленей таскать груз, кормить их мясом, одевать в шкуры, а бабу дал рожать детей, обшивать мужа, варить обед, пасти стадо. З а бабу тогда платили большой выкуп, и за неё никто не должен был работать. Муж только охота знал да ругал жену, что плохо ве­ дёт хозяйство. — Когда бабе приходило время ро­ жать, она делала себе в стороне от ста­ новища маленький чум2: люди не долж­ ны были слышать, как ревёт баба в ма­ леньком чуме. Такой дурной обычай был. Мать вытирала ребёнка сухой мелкой трухой от старого пня, обкладывала мхом, заворачивала в кабарожью шкур­ ку и приносила в большой чум. Если на пупке долго не сохла кровь — прикла­ дывали серу или присыпали золой из трубки. Крикливого ребёнка купали в снегу, чтобы лучше спал.- В такое время родился и я. Это было после зимы, у белки уже появились щенки, и мать на­ звала меня Уликиткан3... — Ворон, где труп найдёт, — там и живёт. Мы тоже раньше так: где отец зве­ ря убьёт, — там и ставили свой чум. Только не всегда удача была. ' Другой раз долго в котёл не клали мяса, лепёш­ ки не было, масло, сахар — совсем не знали. Отец слышал, что у лючи4 есть белый камень, когда положишь его в рот, он что твой снег тает, язык к губам липнет, как еловая сера, а слюна де­ лается слаще берёзового сока. У купца он сам тогда видел холодный огонь и рассказывал, что его можно носить дол­ го в кармане, а когда он станет горя­ чим, от него зажигается трубка, бере- 1 Э с к е р и — бог. 2 Ч у м —балаган. 3 У л и к и т к а н — бельчонок. 4 Л ю ч и — русский. ста, дрова — так о спичках тогда гово­ рили. Один раз он возил меня далеко в соседнее становище, чтобы показать зеркальце. Чудно было, всего с ладонь, а вмещает больше чума; смотришь в не­ го, а видишь всё, что сзади тебя. Хозяин шибко радовался, обманул купца — за два соболя выменял зеркальце! Так бы­ ло, это правда... — Когда я уже умел сгонять ножом тонкую стружку с палки и сидеть на олене не привязанным к седлу, это было время ледохода ', мы стали кочевать к Учурской часовне2. Хорошо аргишет3 на ярмарку, когда в турсуках много собо­ линых и беличьих шкурок. Радовались, всё думали, какой покупка делать бу­ дем, — и то надо, и другое. Не было припаса, ружья доброго, муки, котла. Всё хотели купить. Пушнины хватит. Два года_ собирали. Приехали на ярмар­ ку, купцы якуты добрые кажутся — ведь по короткому лаю собаку от лисы не от­ личишь сразу. Вином угощали, хорошо разговаривали, пушнину даром не бра­ ли: всё меняли. З а иголку белку, за крест — колонка, за топор — соболя, за икону — доброго оленя. Им доход, эвен­ ку — диво и оленям хорошо: возить в тайгу нечего! — Поп ходил по всем чумам, прове­ рял , кому нет креста — в прорубь та­ скал крестить. Эвенки ему выкуп носи­ ли: кто соболя, кто лису. От хороших подарков размяк поп, как снег от май­ ского солнца. Не таскал в воду, крестил в чуме. Мне сказал: тебе имя Семён. ■— Разошлась пушнина за вино, за зеркальце, за бисер. Ясак4 уплатили, бо­ гу дали маленько, — он тоже любил со­ болей, — и в тайгу ушли, когда листвен­ ница зеленеет5. Ушли легко. Только обидно было. Как так получилось: будто всё купец считал правильно, белки да­ ром не брал, а турсуки6 наши остались пустыми?! Мать шибко ругала отца, по­ чему ни муки, ни котла, ни куска мате­ рии не брал. Он говорил: ничего, бог лючи нынче обещает хороший промысел, опять приедем ярмарку, всё купим. Да только не так случилось. Если кремня нет, сколько ни бей кресалом по языку, огня не добудешь. Обманул бог, тайга сильнее его... У старика оборвался голос низкой пе­ чальной нотой. Наступила тишина. Кто- то поправил свечу. Василий Николаевич подбросил в печку дров. Луна, выглянув из-за ближнего леса, осветила палатку. 1 Время ледохода — май. 2 Учурская часовня была выстроена ещё в прошлом столетии на реке Учур выше сред­ него течения и являлась опорой церкви, р ас ­ пространяла среди эвенков православную веру. Близ часовни ежегодно открывалась ярмарка . Из далёких и глухих мест приез­ ж али эвенки, чтобы продать купцам пушни­ ну, изделия и купить продукты, припасы. 3 А р г и ш е т — кочевать. 4 Я с а к — натуральный налог (пушниной). 5 Лиственница зеленеет в июне. « Т у р е у к —сумка.