Сибирские огни, 1955, № 3

Поохав, мать повесила-шарф себе на шею. Её рука, как бы сама со­ бою, потянулась к голове сына и шевельнула мокрые волосы. — Будто в бане был!.. Надо же соображать немного... Позвонил бы по телефону к нам ib контору — послали бы за тобой коня. Или шёл бы ровненько, в тёплой своей одёже.. А то побросал там всё... Вспомнив о Дорогине, спросила, кто там с ним остался. — Говоришь, дочь? Пульс у него какой?.. А заботливая она? Вася едва успевал отвечать на расспросы. На горячую плиту палилась вода через край чугунка, в котором ва ­ рилась картошка. Заклубился пар. Катерина Савельевна сняла с плиты чугунок, отнесла на стол; нарезала хлеба, налила в стаканы молока. — Отогрелся? — спросила сына. — Садись за стол. Будем ужинать. Помолчав, мать, не глядя на сына, спросила: — Как звать-то?.. Хоть сейчас-то скажи... — Верой... И они опять замолчали. «Имя хорошее... Сама-то какая? Уживчивая ли?..» Катерина Савельевна боялась, что расплачется при сыне, а этого делать нельзя: пусть он улетает из материнского гнезда с лёгким сердцем. ...В ту ночь она не сомкнула глаз. Двери горницы были закрыты: там спал сын. В кухне на столе гор­ ками лежало глаженое бельё. Катерина Савельевна принесла из чулана чемодан, с которым покойный Филимон Иванович ездил на конференции и совещания, и начала укладывать рубашки. А как же сад? В чьи-то руки попадёт он! Вдруг на место Васи при­ дёт неумелый или нерадивый человек и уронит дело, которому столько труда, забот и любви отдал Филимон? Нельзя этого допустить, нельзя. Пойти бы туда самой, но ведь придётся всему учиться, начиная с азов... Надо завтра же поговорить с Шаровым... На полосатой рубашке — заплатка. Там подумают — старьё собра­ ли... Катерина Савельевна отложила рубашку в сторону, — её можно будет перешить вцучонку,— и, бесшумно открыв дверь, в одних чулках вошла в горницу, чтобы принести оттуда отрез синего сатина, который покупала себе на платье. Но и от таких лёгких шагов Вася проснулся Она сказала, что до рассвета далеко, можно ещё поспать. — Сегодня не праздник, — возразил сын. — Надо в сад идти. — И для убедительности добавил: — Пора приниматься за обрезку яблонь, а то не успею... Горячего завтрака Вася не стал ждать. Мать достала ему отцовский полушубок. — Вот... наденешь. Поверх полушубка положила шарф с такими же, как раньше, поло­ сатыми и пушистыми кистями. Вася благодарными глазами посмотрел на мать, оделся в отцовский полушубок и, положив в карман новенький секатор, вышел из дому. Мать слышала, как он взял лыжи, как хрустнул заледеневший снег под ними, как стукнула калитка... Вздохнув, она прошла в горницу и включила свет. С фотокарточки, стоявшей на васп ном столе, на неё смотрела Вера и чему-то улыбалась. Катерина Савельевна взяла карточку в руки, подержала перед глаза­ ми и заплакала. — Я — мать...— проговорила она, утирая слёзы. — И я желаю вам, дети, добра, счастья... От бессонной Ночи у неё разболелась голова, но она чувствовала, что не сможет сегодня лечь в постель. Поставила на место карточку, вы- ключилаГсвет и вернулась в кухйю. Пока шила рубашку — в окна загля-