Сибирские огни, 1955, № 3

недалеко чуть слышно шуршала трава, словно струйка ветра, пробрав­ шись в лес, пошевеливала её, пересчитывая листья. Витюшка шепнул: — Бежит! — Нелётный! — усмехнулся дед. — Молоденькие всё ещё не поднялись на крыло? — Этот старенький! Шелест прекратился. — Осторожный. Прислушивается ко всему. А мы его сейчас подза­ дорим. Едва успел раздаться призывный посвист, как шелест возобновился, но охотник умолк, и в лесу опять стало тихо. С каждым новым посвистом — всё ближе и ближе лёгкие торопли­ вые прыжки, всё слышнее и слышнее удары коготков о сухую чащу. Мальчик замер, всматриваясь в лесную гущину. Трофим Тимофеевич шепнул: — Правее большой ёлки — голая кочка. Видишь? Смотри зорче: сейчас взбежит на неё. Витюшка начал медленно выдвигать вперёд ружьё, но дед од­ ним движением указательного пальца остановил его: стрелять не при­ дётся. » Как же так? Для забавы он, что ли, посвистывает в пищик? — Рябушка бежит, да? — Её сосед. Однако, проголодавшийся. Вот и пойми этого деда, — всегда у него шутки да прибаутки! И вдруг он, слегка подтолкнув локтем, одними глазами спросил: «Видел?» Нет, Витюшка ничего не видел. — Ушки, — шепнул дед. — Вот сейчас показались чёрные бисерин­ ки глаз. А вот и вся мордочка! Теперь видно — зверёк! Маленький, бурый, с тупыми ушами. Опёр­ ся передними лапками о кочку, приподнялся и смотрит вперёд, прямо на них. Под горлом — белый нагрудничек. — Соболь?! — спросил Витюшка горячим шёпотом. — Горностай-разбойник! — А чего он тут шмыгает? — Однако, позавтракать не успел... А рябчик-то сейчас улетит. Слегка вытянув вперёд сомкнутые губы, старик выдохнул: — Пурх! — И пальцами обеих рук, как птица крыльями, помахал в- воздухе. Зверёк метнулся в сторону и исчез за ёлкой. — Деда! — разочарованно вскрикнул Витюшка. — Зачем спугнул?' Надо было застрелить. — Из него, брат, супа не сваришь. А попусту губить не резон. — Чучело бы можно... Для музея... — Ну, там есть хороший, выходной. Витюшка захохотал над последним словом, и Трофим Тимофеевич разъяснил, что так называют зверей в зимней шубке. Выходной горно­ стай белее снега. — Пошли дальше, — сказал он, вставая и закидывая ружьё за плечо. — Ещё бы посвистеть. — Тут горностай, однако, раньше нас всё опромыслил. Они прошли по склону в тенистый распадок. Из-под самых ног вспорхнул рябчик и скрылся в чаще. — Этот не уйдёт, — уверенно прошептал Трофим Тимофеевич и, затаившись, начал подсвистывать. Рябчик отозвался один раз, другой,.