Сибирские огни, 1955, № 3

Трофим Тимофеевич поспешил с ружьём на выручку. Но сорока уже выдернула птенца из гнезда и понесла в сторону островов. За ней гнались скворцы, и стрелять было нельзя. Воровка появлялась каждое утро. Дорогин с ружьём в: руках затаи­ вался вблизи скворешен, но подкараулить налётчицу ему не удавалось. А позавчера серенькие скворчата повыпрыгивали из гнёзд на ближ­ ние ветки. Они то расправляли неокрепшие крылышки, то мягкими клюви­ ками пощипывали пёрышки, как бы проверяя — не рано ли вылетели? У них ещё не хватало смелости перепрыгнуть на соседний сучок. А впере­ ди их уже ждали испытания -— в небе кружился, высматривая лёгкую до­ бычу, остроклювый ястреб. Родителям предстояло научить несмышлёны­ шей летать. Беспокойная, но тоже хорошая пора! Сменив щебет на покри­ кивание, они принялись гонять малышей с ветки на ветку. Дорогин знал, что скоро, научившись рассекать воздух крыльями, скворчата отправятся в первый большой полёт — в лесные заросли. Их родители потом наведаются к своему опустевшему жилью, молча посидят, глянут друг на друга и взовьются в воздух... Трофим Тимофеевич прошёл возле береговой лесной защиты. Во всех скворешницах — тишина. «Словно сговорились — улетели сразу все...» Задумчивым вернулся Дорогин в дом. У него в семье давно началась пора разлёта... Оглянешься назад, и далёкое кажется близким. Будто вчера дети были маленькими. В доме часто звенел беззаботный смех. По вечерам старшие читали младшим сказки... Прошли, отшумели неповторимые годы! Дети поднялись на крыло, разлетелись из дома... Осталась одна младшая, да и та давно на взлёте... Пока что в душе у неё нелады, где она совьёт гнездо — неизвестно. Но кто бы ни назвался скворцом — всякий будет лучше того перелётного гармониста... Хоть бы внучонок приехал и на лето поселился бы у него... Может, Гриша с Марфой отпустят Витюшку? Для начала надо написать сыну... А куда писать? Последний раз прислал телеграмму из Москвы: задер­ жится там; по возвращении пробудет дома не больше дня,— до отъезда в экспедицию ему нужно побывать в сельскохозяйственных и лесных ин­ ститутах Омска, Барнаула и Красноярска. Сейчас он где-нибудь в пути. Лучше всего написать снохе... Но пока Трофим Тимофеевич собирался писать, пришло письмо. Марфа сообщала, что снаряжает Витюшку с отцом в экспедицию, а сама едет со своими учениками на Чёрное море. Она волнуется за мальчика, но уступает настойчивости Гриши, который твердит одно: «Пусть попуте­ шествует со мной». Витюшка ухватился за это вероятно потому, что в день окончания начальной школы ему купили настоящее ружьё («Тоже Гришина затея!»). А когда мальчик узнал, что в экспедиции будут орни­ тологи, у него окончательно вскружилась голова. Поедут они по лесам и перелескам, пересекут степную равнину, заглянут в горы. Если всё будет хорошо, то в конце августа нагрянут в сад. Дедушка увидит Витюшку раньше, чем она, мать. Но есть одно серьёзное опасение — плохие просё­ лочные дороги, ведь на пути экспедиции — и заболоченные луга, и степ­ ные солончаки, и таёжные пади,— график может сорваться, тогда Ви- тюшке, чтобы не опоздать в школу, придётся возвращаться с маршрута неизвестно как и на чём. Всё сердце изболит за него... — Надо привыкать,— сказал Трофим Тимофеевич, словно Марфа была здесь, в его доме. — Парень в экспедицию махнул! Добро!.. Но шли дни и недели, а от путешественников всё не было вестей.. Трофим Тимофеевич тревожился за внука. Вот он, запылённый, покачи­ вается, сидя в кузове грузовика, который мчится через степь; блестят