Сибирские огни, 1955, № 3

• бор понадобилась бы добрая тысяча лет! Непривлекательной оказалась приманка. На такую мог клюнуть только глупый пескарь... И его, Тро­ фима Дорогина, ровесники проложили свою дорогу для садов, века уп­ лотнили в годы. Яблонька уже давно отблагодарила их за дерзновение,' за смелость, за любовь. Вот с этого и надо начинать, а о далёком можно помянуть там да сям, где придётся к слову. Начинать с обмена радостью друзей. Первую главу можно обозначить этими словами. И Трофим Тимофеевич до нача­ ла работы подобрал вести от садоводов за несколько десятилетий. Он сидел в кресле, с письмами в руках, Верунька — за столом. Она приготовилась записывать. Вот письмо из Минусинского района. В колхозном саду выведены новые сорта ранетки. Вот из Алтайского края... — Папа,— остановила его Вера,—■надо бы эпиграф поставить. По­ ищем у Мичурина хорошие слова. Где-то у него сказано, что каждый колхозник должен быть опытником. — Есть такие слова, — подтвердил отец. — Но мы их цитатой запи­ шем. А для эпиграфа... для зачина... Отложив письма, он встал, распахнул одну из старых, пропылив­ шихся папок и долго перебирал пожелтевшие от времени газетные вы­ резки. ф — Вот это, однако, больше подойдёт. Погляди. Вера взглянула — статья М. Горького. «О борьбе с природой»,. Сбоку — черта красным карандашом,-Прочла отмеченные строки: «Земля должна быть достойна человека, и для того, чтоб она была! вполне достойна его, человек должен устраивать землю так же заботли­ во, как он привык устраивать своё жилище, свой дом». i — Ой, как замечательно сказано! Было время, когда человек только , брал от земли дары и ничем не отдаривал. Как хищник. А теперь забо­ тится о ней, как хозяин. Чтоб и красивая, и добрая была. Выходит, пло-< дородие-то сродни красоте. — Сродни, — подтвердил отец и снова взялся за письма. Как хорошо жить на свете, когда много друзей, когда они — во всех, концах страны! Скажешь дельное слово — все улыш ат . Кто-нибудь из них достигнет нового — сразу донесётся весть сюда. Приятно вот так де­ литься радостью. Правда, он. был скуповат на письма: о своих гибридах писал редко и коротко. За это друзья упрекали его, хотя могли бы по­ нять, что сие не от лености (этому недугу он никогда не поддавался). Но * скоро он книгой расплатится со всеми долгами. А пока — о них, о друзь­ ях, о большущей семье опытников. Эти письма расскажут, как устраивает свою землю человек. На благо всех здравствующих и грядущих. Он развёртывал письма, одни, до поры до времени, откладывал в; сторону, другие подавал Вере, чтобы она сделала выписки. Письма, как ковры-самолёты, переносили её то в Алтайский край, то на Урал, то в Омскую область и, под конец, перекинули через морской- пролив, на землю, в прежние времена прослывшую диким островом горя и слёз, на тот самый Сахалин, с которого бежал бродяга «звериной узкою тропой» (отец не только любил петь про бродягу, но и рассказывать о людях той горькой судьбы). И вот там, на земле былой беды, мичуринцы вырастили свои гибриды. Одна яблонька названа Сахалинкой. — Знаешь, Верунька, как Чехов ехал на этот самый Сахалин?— за ­ говорил отец, отвлекшись, на время, от писем.— Через всю матушку-Си- бирь трясся по распутице. Берёзы стояли нагие. Сквозь них было видно; далеко. Садика — нигде, ни одного. Так и записал Антон Павлович: са­ дов нет. А сейчас яблонька и через пролив перешагнула, и высокие горы- * не могли остановить её.