Сибирские огни, 1955, № 3

* нув, достала со шкафа пучок душицы. •— Вот она! Я не ошиблась — та самая! — Люблю её больше чая! — Слой зимы приучилась? Я тоже вспом... Не дав договорить, Вера быстро сказала: — Отец приучил. С малых лет. — А моя мамка травы не признаёт. Надоело пить витаминное пойло! — Заварим душицу. Попьём с мёдом. Накинув стёганку на плечи, Вера отправилась за чайником в сто­ рожку. Гутя, оставшись одна, прошлась по комнате, удивляясь странно­ ватой хлопотливости подруги. И чего только не натаскала Верка сюда! А для кого всё это? Для тятьки! Конечно, старик обрадуется пшеничным снопикам с делянок, но от его радости, как от старой зол^ , девичье серд­ це не согреется... Ветки осины с рыжими листьями — должно быть, для красоты. А кто полюбуется? Кроликов бы завела,— трусишки, говорят, любят горькое погрызть... Бессмертники в стеклянной вазе. И чего ей нравятся сухие цветы?.. Никак не вобьёшь в голову, что девкам боль­ ше пристало заниматься рукодельем. Вязала бы кружевные накидки на подушки или вышивала бы что-нибудь по канве, приукрасила бы ком­ натку по-девичьи. А она лезет в мужичьи дела. Ну и проторчит вот таким сухим цветком. Тятькина заместительница!.. Искренне досадуя на свою непутёвую подругу, Гутя остановилась * возле письменного стола. Вот папки да тетрадки. Приклеена газетная статейка. Заглавье: «Крыжовник садовода Бабкина». Того самого? Ой, это интересно! Всё ещё помнит парня! А подружек таится. Чудная! Себе тяжелее делает. По моему сердцу так: расскажешь про неприятное — • тяжесть с души спихнёшь, про хорошее помянешь — радости при­ бавится. — О-о!— воскликнула Гутя, заметив короткую карандашную стро­ ку. — Наверно, помешали Верке дописать? Ну, это я поправлю... чтоб подружка завтра не журилась!.. В ней вдруг закипело озорное веселье. Она села на стул, отыскала в деревянном стакане тот же чёрный карандаш и начала выводить вери- ным почерком: «ёк». — Василёк,— прочла она и похвалила себя за написанное.— Теперь порядок! Будто в награду за дописку, в левой руке оказалось яблоко и тотчас же сладко хрустнуло на зубах. Ниже слова «Василёк» Гутя, — буква под буквой, — вывела: «Ве­ рочка». В обеих строчках — поровну! Подружка заметит — обрадуется... Припомнив шутливую кличку, придуманную ими в тот вечер, девуш­ ка,— тоже буква под буквой,-— написала третью строчку: «Домовой». Опять — семь! Вот ведь как хорошо!.. На крыльце зашелестел веник, которым обметали снег с валенок. Гутя бросила карандаш и метнулась от стола, догрызая яблоко. Увидев Веру на пороге, она больше уже не могла сдерживаться и расхохоталась так, что брызги яблочного сока разлетелись в стороны. — Над чем прыскаешь? Гутя сунула в рот остаток яблока. — Ты с ума сошла! — досадливо воскликнула Вера.— Говори: какое съела? — Не знаю. Может, жёлтенькое; может, красненькое. Не успела раз­ глядеть. Яблоки на столе теперь лежали уже не рядами, а сбились в кружок, как цыплята в гнезде,— не сразу разберёшься, какое пропало. Всё спута- ла баламутная девчонка!