Сибирские огни, 1955, № 3

И с к у с с т в о Борис Р Я С ЕН Ц ЕВ Находки и потери („Светлая" В. Л авр ен тьева в „Красном ф акеле") Появляются порою такие «благопо­ лучные», а вернее сказать — злополуч­ ные произведения, в которых как будто всё неоспоримо правильно и по замыслу, и по исполнению, но которые тем не ме­ нее скучны или безразличны для зрителя и читателя. А бывает та^, что роман, пьеса или поэма какими-то своими сторонами вызывают стремление резко возражать автору, не оставляют, в конечном итоге, того полного удовлетво­ рения, на какое имеешь основание рас­ считывать, — и всё-таки эти произведе­ ния волнуют, тревожат мысль, запомина­ ются. Думается, что с такими (второго рода) произведениями вошёл в драма­ тургию новосибирец Виктор Лаврентьев. Вспомним «Кряжевых» , впервые по­ ставленных «Красным факелом» и пока­ занных им в Москве во время гастро­ лей. Зрители увидели на сцене историю семьи сибирского мастерового Михея Кряжева на протяжении нескольких де­ сятилетий с начала века. Индивидуаль­ ные судьбы людей, их личные радости и страдания, их переживания и размыш­ ления связаны в пьесе с большими, ре­ шающего значения, историческими собы­ тиями. Во многих устных зрительских и печатных критических откликах на спектакль высказывалась мысль, что со­ бытий в пьесе, если их развить, хвати­ ло бы на целый эпический роман, что задачу композиционного воплощения своего широкого замысла автор не смог решить до конца. И это во многом спра­ ведливо. Но ведь, несмотря на это, сразу стало ясно, что мы имеем дело с талантливым драматургом. В пьесе есть отлично вы­ писанные, глубокие, развивающиеся ха­ рактеры , в первую очередь — сам Ми­ хей; есть острые сценические столкнове­ ния, ощутима накалённая атмосфера не­ которых событий в сюжете. Отдельные эпизоды захватывают зрителя своим на­ пряжённым драматизмом. Казалось бы, ничего общего с «Кря­ жевыми» не имеет новая пьеса В. Лав­ рентьева «Светлая», действие которой происходит во время Великой Отечест­ венной войны и в послевоенные годы. А между тем нетрудно убедиться, что оба произведения написаны одной и той же рукой. Это хороший признак, что у В. Лаврентьева уже на первых порах ощутим собственный творческий почерк, хорошо и то, что автор отказывается идти проторёнными дорожками, упорно ищет своих путей построения пьесы, хотя пока и «срывается». В «Светлой» мы видим то же пристальное внимание автора к внутреннему миру человека, как и в «Кряжевых» , ту же способность-' создавать острые, глубоко волнующие сценические положения (в новой пьесе это умение возросло) и... то же отсут­ ствие крепкого композиционного «обру­ ча», некоторое смещение пропорций. Вполне возможно предположение, что для В. Лаврентьева сами эти компози­ ционные неурядицы имеют значение полемическое: он хочет доказать, что можно строить пьесу и так, как это сде­ лано, скажем, в «Светлой», где человек, выдвинувшийся совершенно определён­ но в первых двух актах на положение центрального, ведущего героя, отходит затем на третий план, уступая место дру­ гому герою, появившемуся в пьесе го­ раздо позже его и вносящему в неё, соб­ ственно, и свою тематическую линию. А ведь и Михей Кряжев в дальнейшем «оттесняется» другими героями. Следует признать вполне естествен­ ным, что и это произведение В. Лав­ рентьева начало свою сценическую жизнь в «Красном факеле» . И дело здесь не только в том, что для «Красного факела» В. Лаврентьев — «местный автор». Дело и в том, что в творческих принципах молодого драматурга содер­ жится то, что органически близко твор­ ческим принципам «Красного факела»; это — уже отмеченное выше стремление глубоко проникнуть в психологию, в ду­ шевный мир действующих лиц, внимание к простому, «маленькому» человеку, к его индивидуальной жизненной судьбе. И хочется сразу же отметить, что, без­ условно, права режиссура красно- факельского спектакля (засл. деят. иск. РСФСР В. Редлих и нар. арт. РСФСР Н. Михайлов), всячески подчёркиваю­ щая, что «Светлая» — пьеса не о труд­