Сибирские огни, 1955, № 3

но после освобождения он был немедлен­ но восстановлен. В день, когда на пло­ щади Фынянлу монумент вновь появил­ ся, китайский поэт Цзан Кэ-цзя написал стихи, в которых есть такие строки: Ты стоишь высоко, Пушкин , Человечества чистая совесть. В гостиницу мы приехали, когда над городом уже спускалась ночь. Нас поме­ стили на двенадцатом этаже. Из окна номера раскрылась сказочная панорама города. Сквозь плотный занавес сумерек светились миллионы электрических ог­ ней. Уличные фонари, как нанизанные бусы, протянулись извилистыми цепоч­ ками вдоль городских магистралей, чёт­ ко обозначая их причудливые контуры. В центре, где протянулся проспект Нан­ кин-лу, огни так плотно сдвинулись и их было так много, что казалось там про­ лёг небесный Млечный путь. Когда я сказал об этом Ван Мэй-и, он, хитро улыбнувшись, сообщил, что про Млечный путь, который находится на небе, живёт в народе красивая легенда: на сорочьем мосту через этот путь еже­ годно 7 июля встречаются, разлученные злыми силами, пастух и ткачиха. — А существует «сорочий мост» че­ рез вон тот земной Млечный путь, на котором могли бы встречаться земные пастух и ткачиха? — спросили мы Ван Мэй-и, показав на Нанкин-лу. — Об этом, — ответил он полушутя, полусерьёзно, — я расскажу вам завтра. Утро вечера мудренее, как гласит ваша русская пословица. 2 Утром, едва мы распахнули окна, све­ жий ветерок с реки Хуанпу донёс звуки колокола шанхайской таможни. По дав­ но установившейся традиции колокол отбивал время. Выло пять часов. Поднимаемся на крышу нашего небо­ скрёба, чтобы посмотреть, как пробуж­ дается Шанхай. Млечный путь с его ле­ гендарным сорочьим мостом исчез и с неба и с земли. Начало подниматься солнце. На улицах появились редкие пе­ шеходы. Рикши везли на своих трёхко­ лёсных тележках свежую зелень и розо­ вые свиные туши. Дворники подметали улицы. Как бы взявшись за руки, ваго­ ны трамваев с весёлым перестуком по­ бежали по рельсам. И это был как бы сигнал. Город вдруг вздрогнул и много­ голосо зашумел. Красные черепичные крыши, многочисленные шпили и башни, освещённые солнцем, загорелись, засия­ ли. На улицах появились миллионы лю­ дей, машины, велосипеды, двухколки, ослики, мулы. На реке Хуанпу загу­ дели океанские пароходы. Город глубоко дышал. З а время пребывания в Шанхае мно­ гие товарищи рассказывали мне о новых рабочих районах, возникших в городе после его освобождения, о новых заво­ дах, театрах, дворцах культуры. Всё это было чрезвычайно интересно. Но нам хотелось заглянуть в человеческую ду­ шу города. Что произошло в ней за эти несколько лет? Мне посчастливилось: в первой же бе­ седе председатель профсоюза портовых рабочих Хуан Мен-фын дал ключ к этой душе. Разъяснив , что такое «четыре скоро», за которые борются грузчики и лодочники (скоро нагрузить, скоро раз­ грузить, скоро отвезти, скоро вернуться),, он сообщил о случае, который произо­ шёл за несколько недель до нашего при­ езда в Шанхай. Как-то рано утром, когда дворники ещё подметали улицы, грузчики пришли на английское океанское судно, чтобы выполнить одно из четырёх «скоро» — скоро разгрузить. Это нарушило сон боц­ мана, он выскочил из кубрика и со все­ го размаха ударил грузчика Лю Цзо-цзе. Тот остановился и, не торопясь, спокой­ но взял боцмана за руку. Боцман поду­ мал, что грузчик хочет его ударить. Но нет, Лю Цзо-цзе его не ударил, а посмот­ рел в глаза, как смотрит здоровый, сильный, знающий свою цену человек в глаза существа злобного, неразумного. Это боцмана поразило. Когда боцману раньше доводилось бить кули —- так он всегда называл грузчиков, — те обычно сгибались, пряча от ударов голову. Я не хочу преувеличивать умствен­ ные способности колонизаторского дер­ жиморды, но я допускаю, что в его твер­ долобой голове мог возникнуть вопрос: «Что же произошло?» И он, вероятно, даже мог взглянуть критически на на­ бережную. С палубы судна эта улица, которая раньше называлась по англий­ ски «Банд» , была хорошо видна. На ней всё было знакомо боцману и привыч­ но. Вон на границе французской концес­ сии и международного сеттльмента Вышка сигналов. Слева от неё куполо­ образное здание Гонконг-Шанхайского банка, таможня с башенными часами. Вблизи них — английский парк с тени­ стыми беседками, крыши которых по- форме своей напоминают шляпы коло­ низаторов. Да, всё было, пожалуй, точно так, как прежде. Шесть лет — не такой уж боль­ шой срок, чтобы значительно изменить облик набережной, который складывался в течение столетия. Но бывает ворвётся- в пейзаж какой-нибудь новый штрих, внешне, может быть, даже не совсем за ­ метный, а пейзаж начинает светиться совершенно иначе — этот новый штрих наполняет его живой жизнью, даёт ему настоящую душу. Такой именно «штрих» внесли в набе­ режный пейзаж Шанхая портовые груз­ чики. Они убрали монумент сэра Робер­ та Харта, который, повернувшись спиной к людям, десятки лет упирался бронзо­