Сибирские огни, 1955, № 3

сит сам садовод. Из тысячи гибридных сеянцев, быть может, уцелеет одно дерево. Но на нём будут расти настоящие яблоки, о каких мечтали сиби­ ряки с первых лет заселения края. Если черенки отборных гибридов привить в крону взрослых деревь­ ев, то года через три появятся первые яблоки... Трофим Тимофеевич ясно представил себе мальчугана в саду. Вот он, светловолосый и синеглазый, стоит на аллее и просит сорвать самое круп­ ное яблоко с одного из гибридов третьего поколения. Разве ему отка­ жешь? Ведь он не поймёт, что первое яблоко надо взвесить, зарисовать, определить вкус... Вот он-то и определит! Уж в чём, в чём, а в этом дети никогда не ошибаются. То, что они принимают на вкус — нравится всем. Вот яблоко уже у внука. Румяное, как его щёки; круглое, как солн­ це; ароматичное, как эти свежие цветы. Обрадованный подарком, мальчу­ ган едва удерживает в руках крупный плод, готовый выскользнуть и упасть на землю; аппетитно откусывает нежной мякоти, и пухлые щёки, увлажнённые яблочным соком, наливаются ещё более густым и здоровым румянцем. Может, совсем не внук, а внучка появилась на свет этим утром? Она потребует яблоко, в котором кислоты — поменьше, сахару — побольше... Сад сулил много радостей. На старых яблонях было столько цветов, что в них терялись даже ветви. На молодых гибридах второго поколения впервые раскрылись бутоны... Накануне выпал, хотя и небольшой, но тёплый дождик. Деревья стояли умытые. На листьях не было ни одной пылинки. Розовато-белые ле­ пестки сияли свежестью. Было на редкость тихо, не колыхались ветви, замерли цветы, словно прислушивались к деловитому, едва уловимому гулу пчёл... И вдруг цветы сразу поблёкли, покрылись серым налётом. Казалось, с неба сыпался на яблоню липкий пепел. Вот и руки стали серыми и на светлом парусиновом пиджаке — серые пятна. Трофим Тимофеевич снял обе пары очков, протёр стёкла платком и снова надел, но серых пятен на всём, что окружало его, стало ещё больше,, чем раньше. Цветы замелька­ ли перед глазами, словно старались стряхнуть с себя противный серый налёт. В голову как бы вонзился горячий солнечный луч, и от него разливал­ ся под черепом неприятный палящий жар. Ноги и руки ослабли, словно у пьяного. «Неужели.... всё?.. Не успел я сделать и десятой доли... Младшего внука посмотреть...» Надо крикнуть людям... А зачем?.. Никто ведь не поможет... Лучше не отрывать от работы... Да , кажется, и силы не хватит — крикнуть... «Маленько отдохну в тени, — решил Дорогин. — Может пройдёт...» Придерживаясь за лесенку едва повиновавшимися руками, он спу­ стился на землю и хотел сделать шаг вперёд, чтобы лечь головой к стволу яблони, — так будет лучше, — но у него подломились ноги, и он повалил­ ся на бок. Хотел позвать кого-нибудь,, да уже не мог раскрыть онемевше­ го рта. Но в его большом, с широкой костью, теле ещё достаточно было си­ лы для того, чтобы улечься поудобнее, и он медленно повернулся на спину. Где-то рядом лежала его тетрадь. В неё нужно записать — какой пыльцой опылена ветка яблони. Ведь карандашную надпись на бирке мо­ гут смыть дожди. Надо записать сейчас, пока не подвела память. Трофим Тимофеевич левой рукой провёл по земле,— правая отказа­ лась двигаться, — но ничего не нащупал.