Сибирские огни, 1955, № 2

— Наоборот, поздно,— на партактиве не побывал. Три дня прова­ лялся с температурой... ■— А я иду поглядеть — много ли сена запасли. — Запас маловат. Дня на четыре — не больше. — Я так и знал, что не развернётесь. А ведь бураном пахнет. — Возчики ездят по одному разу в день. Больше не успевают. — Молодые все. Их надо учить работе. Пример показывать. Огнёв шагал рядом и, чувствуя, что председатель чем-то расстроен, ждал, когда тот сам начнёт рассказывать о городских новостях. Но Сер­ гей Макарович не спешил. Он подошёл к омёту, взял горсть, помял в руке, понюхал: шелестел мелкий лист, к запаху сухой, рано скошенной травы, не тронутой в валках ни одним дождём, примешивался аромат сушёных ягод клубники. — С Барсучьего солнопёка, — отметил он. — Надо было поберечь для овечек. —• По ошибке ребята свалили здесь. Из второго омёта Забалуев тоже взял горсть и понюхал. Пырей с пустоши. Правильно привезено. Настоящий конский корм! Но мало его. Раздурится буран — скоту придётся зубами щёлкать. — Утром всех лошадей отправляем на вывозку сена, — сказал Огнёв. Сергей Макарович зашёл за один из омётов, где не было ветра, и, на­ теребив сена, сел на него. Огнёв тоже сел и привалился спиной к омёту. Довольный тем, что их никто не видит и не слышит, Забалуев приступил к рассказу: — Критика была большая, прямо скажу — с солью, с перцем... Но •знаешь, что мне больше всего кровь попортило? Нашёлся какой-то мара- ка и в насмешку нарисовал меня: голова тыквой, ноги, как столбы, руки вроде ухвата. Ну, урод да и только. Стою, поросят дружкам бросаю и кри­ чу: «Ловите!» Я боялся, что картинку в редакцию отдадут. Огнёв расхохотался. Забалуев повернулся к нему широкой грудью: — Ты что? Что? Что я смешного сказал? — Я вспомнил Гоголя. «Ревизор» видел? На сцене часто ставят. — Не видал.— Под Забалуевым зашумело сено.— Не знаю. После торжественных заседаний, сколько помню, не было таких спектаклей. И после конференций не было. Что там разыгрывают? — Там один человек боится, что его в комедию вставят. — Не видел. — Под Забалуевым опять зашумело сено. — «Любовь Яровую» показывали. Горького играли. Забыл название. Купец от всех болезней трубой лечится! Ещё трубачу кричит: «Труби, Гаврила!» Знаешь? — «Егор Булычёв и другие». — Верно! А у меня память на названия спектаклей дырявая... Огнёв заговорил о предстоящем партийном собрании. — Обсудим в общем и целом, — сказал Забалуев. — И в целом, и о деталях речь должна идти... -— Я Желнину обещал на критику ответить делом. Они встали и пошли в село. Ветер, усиливаясь, дул им в спину. Сер­ гей Макарович повернулся, подставляя щёку ветру как бы для того, что­ бы проверить его силу и понять, когда он уймётся. Касавшиеся ещё не­ давно лица мягкие снежинки сменились теперь жёсткой крупой, не пред­ вещавшей ничего хорошего. — Чую — раздурится непогода! — Похоже. — Утром сам поеду за сеном, — объявил Забалуев. — Один на че­ тырёх конях! Покажу молодым парням, как надо развёртываться!..